Зачем ей муж? Зачем ей Алексей? Пусть он приходил в роддом, пусть он с умилением смотрел на своего сына, пусть он не сказал ни одного грубого слова, Маргоша его не любила. Однако мысль о том, чтобы не возвращаться в Серебристую у к законному мужу была слишком фантастической, чтобы о ней всерьёз размышлять. Что люди скажут? Что мама скажет? Ее осудят. Ее не поймут. О таком Маргоше было жутко даже подумать. Она всю жизнь прожила с оглядкой на других, что теперь было начинать жить по-другому? Все так живут, засунув кляп себе в рот. Только малыша жалко. Маргарита Васильевна смотрела на крохотные пальчики со складками-черточками и удивлялась тому, как несправедливо устроен мир. Она хотела бы для своего сына другого отца, но придется растить ребенка с Алексеем. В день выписки Алексей следовал четко установленным правилам. Военный! Как сказали, так и делает. Медсестрам – конфеты и шампанское, акушеркам и жене – цветы. День был солнечный. Маргоша стояла, одетая в нарядную блузку, которую привезла мать, и наблюдала, как ловко медсестра пеленает ее сына. А она так боялась, что он будет рыдать, пока его крутят-вертят, но он даже не пикнул, потому что не проснулся. Запомнить, как его пеленали, Маргоше не удалось. Слишком быстро и ловко. У нее так не получится поначалу, а когда начнет получаться, ребенка пеленать уже не понадобится. Так мать ей сказала. Хотела пошутить, подбодрить Маргошу. Потом они вчетвером ехали в машине, о чем-то мирно беседовали, и Маргарита Васильевна подумала, может, все обойдется? Может, её предчувствие неминуемой беды это всего лишь сверхчувствительность беременной женщины? Дома было чисто прибрано, в углу стояла собранная кроватка для малыша. Маргарита Васильевна долго не могла выйти из машины. Ей казалось, что на улице ребенку небезопасно. У него такая тонкая кожа, он такой беззащитный. Ей хотелось, чтобы никто не видел малыша: ни соседи, ни случайные прохожие, ни солнце, никто и ничто. Слава богу, никто и не встретился на их пути в квартиру. Как только Маргоша положила малыша на их двуспальную кровать, он начал плакать. Тогда она схватила ребенка снова, одной рукой стащила с себя свитер и приложила сына к груди. Он уже не был так плотно запеленут, как в роддоме, и Маргоша ощущала, насколько сын хрупкий. Головка совсем не держится. Она боялась его сломать одним неосторожным движением. Краем глаза Маргоша заметила, как озадаченно на нее смотрела мать и Алексей. Но ей было все равно. Главное, что малыш не плакал. Когда он снова заснул, Маргоша аккуратно положила его в детскую кроватку.
–Ты что при любом писке будешь его кормить? – шепотом спросила мать.
–Я не хочу, чтобы он плакал.
–Ребенку нужен режим.
–Я сама знаю, что ему нужно.
Малыш закряхтел, и обе женщины замолчали, продолжая общаться глазами. Алексей громко позвал женщин пить чай на кухню. Маргоша застыла от подобного нахальства, но оглянувшись на сына, увидела, что тот даже не проснулся.
–Как вы его назовете? Это не дело, что мой внук уже неделю без имени! – прошипела мать Маргариты Васильевны.
Маргоша отхлебнула чуть темную горячую воду, которую Алексей именовал чаем. Видимо,