свинцом.
– Теперь взяточники вздохнут с облегчением, – слабо улыбнулся Лу. – Парни, которые заключают контракты, но ничего не делают. Говорят, Шеннон был честным человеком и держал совет в узде. Грязное дело.
Я покачал головой – мне не хотелось это обсуждать.
– Каналес почти все время под кайфом – кокаин. И не факт, что ему нравятся рыжие.
Лу медленно поднялся, взял со стола трость и посмотрел на кончик пальца, обтянутый желтой перчаткой. Его лицо было почти сонным. Потом двинулся к выходу, помахивая тростью.
Я подождал, пока он возьмется за ручку двери.
– Не обижайся, Лу. Ладно, заеду в Лас-Олиндас, если я тебе так нужен. Только денег не возьму – и, ради бога, постарайся без нужды не привлекать внимания к моей особе.
– Спасибо, малыш. – Он облизнул губы, но глаз не поднял. – Буду чертовски осторожен.
Лу вышел, и его желтая перчатка исчезла за торцом двери.
Минут пять я сидел неподвижно, пока трубка не стала слишком горячей. Тогда я отложил трубку, посмотрел на часы и встал, чтобы включить радиоприемник, висевший на стене в углу комнаты, позади стола. После того как утих треск помех, из динамика раздались последние удары часов, а затем голос диктора сказал: «Предлагаем вашему вниманию вечерний выпуск местных новостей. Одним из главных событий сегодняшнего дня стало официальное обвинение, выдвинутое большим жюри против Мейнарда Дж. Тиннена, лоббиста при муниципалитете и известного светского льва. Обвинение, ставшее шоком для его многочисленных друзей, почти целиком основано на свидетельских показаниях…»
Раздался резкий звонок телефона, и спокойный женский голос сказал:
– Минуту, пожалуйста. Соединяю с мистером Фенвезером.
Окружной прокурор без промедления взял трубку:
– Обвинительный акт утвержден. Будьте осторожны.
Я ответил, что как раз слушаю эту новость по радио. Мы обменялись несколькими словами, и он попрощался, сказав, что опаздывает на самолет и должен уходить.
Откинувшись в кресле, я снова попытался слушать радио, но мысли мои были далеко. Я думал о том, что Лу Харгер круглый дурак, но я ничего не могу с этим поделать.
2
Народу было много, особенно для вторника, но публика не танцевала. Часов в десять маленькому оркестру из пяти человек надоело мусолить румбу, на которую никто не обращал внимания. Музыкант, игравший на маримбе, бросил палочки и потянулся под стул за стаканом. Остальные закурили сигареты и просто сидели с усталым видом, разглядывая публику.
Я прислонился боком к стойке бара, который находился в той же части зала, что и оркестр, и вертел в руках маленький стаканчик с текилой. Главные события разворачивались за центральным из трех столов для игры в рулетку.
Бармен перегнулся ко мне через стойку:
– Похоже, этой рыжей везет.
Я кивнул, не поворачивая к нему головы:
– Горстями кидает. Даже не считая.
Рыжеволосая девушка была высокой. Я видел блестящую медь ее волос среди