нежно привлёк меня к себе, и я почувствовала мягкие губы, осторожно собирающие с моего лица обильные солёные слезы.
– Проснись, проснись скорее, – услышала я испуганный голос Одера.
Окончательный сильный толчок, сбивший с меня пелену ночного кошмара, наконец рассеял последние остатки забытья.
– Что с тобой, детка? – отстранив меня на вытянутых руках, Одер внимательно вглядывался в моё лицо. – Боже мой, как громко ты кричала, я думал, что‑то стряслось.
– Это все гадкий сон! Одер, милый, это был такой страшный, кошмарный сон!
Я прильнула к нему, к его прохладному плечу. Чуть заметный любимый запах одеколона, совершенно неотделимый от Одера, успокоил меня.
– И что только мучает тебя, никак не пойму, – взволнованно произнёс Одер, поглаживая меня по распущенным, разметавшимся по плечам волосам. – И кстати, что это за Валера, и почему это он заслужил такое страстное «спасибо»?
Несколько преувеличенно игривый тон, которым Одер задал свой вопрос, расстроил меня.
– Ты будешь ревновать меня к сну?
– Я просто испугался, – поправился Одер. – Я не знаю, как нужно вести себя, если моя жена уже который раз с плачем просыпается, едва успев заснуть.
– Поверь мне, я даже не помню, что мне снилось, и не знаю, кто такой Валера.
Одер отпустил меня и откинулся на подушку. Полная луна, смотрящая в окно спальни, неровно освещала нашу постель. Глаза Одера блестели, и было заметно, что его беспокойство не прошло. Мне было несколько неловко за происшедшее, но я, и правда, была в полном неведении, отчего мои ночные кошмары участились. Может быть, Одер прав, и пора обращаться к врачу?
Я повернулась и спустила ноги с кровати.
– Куда ты? – удивился Одер.
– Я выйду в сад. Иначе мне не уснуть.
– Я с тобой, – привстал Одер.
– Нет, прошу тебя, не беспокойся. Засыпай, тебе рано вставать.
Я встала, взяла со спинки кресла шёлковый халат, накинула его на плечи, запустив руки под волосы, вытащила из‑под ворота свою непослушную кудрявую светлую гриву, нащупала зажим на туалетном столике и перехватила им волосы. Все это время я чувствовала на себе пристальный взгляд мужа.
Завязав пояс халата, я шагнула к двери.
– Мариэла!
Я оглянулась.
– Ты уверена, что у тебя все в порядке? – настойчиво повторил Одер.
– Ну конечно, я пройдусь и приду, не надо волноваться.
Я вышла, осторожно прикрыв за собой лёгкую дверь спальни. На втором этаже было тихо. Я знала, что мама уже спит, а отец с братом, скорее всего, ещё сидят за шахматами. Не спеша, я спустилась вниз. Так оно и было, из гостиной доносился лёгкий звук, издаваемый кондиционером, притушенный свет торшера освещал журнальный столик с огромной шахматной доской. Отец склонился над фигурами и в раздумье ерошил седые волосы. Кресло брата пустовало. Он лучше играет в шахматы, поэтому у него много времени в ожидании ответного хода отца.
Стараясь не шуметь, я вышла в сад. Брат стоял на крыльце и, запрокинув голову,