будет очень мило.
Я потрогала пухлый конверт: здесь больше денег, чем стоит кремация и гроб. Остальное они могут тратить на всё, что посчитают нужным: поминки, памятник. Хотя и первое и другое, я считаю вздором. Все эти застолья нужны, чтобы некоторые могли нажраться до поросячьего визга. Памятник – своеобразное мерило любви к усопшему. Пусть поставят его обязательно, люди у нас не привыкли к кремации и тем более развеивать прах. Живые требуют кусок гранита, с которым можно разговаривать. Все эти мероприятия после смерти совершаются не для усопшего; всё делается для живых, для утешения либо успокоения совести. Потому, что так принято. Это они будут есть, пить, а затем любоваться красивой надгробной плитой.
К тому моменту мне будет всё равно.
Он выбрал меня. Что им двигало? И этот вопрос мне нужно было задать изначально, а не идти на поводу у своих эмоций и соглашаться на сладкий пряник. Марк – человек бизнеса, практичный и с аналитическим складом ума, он даже пальцем не пошевелит, если не видит выгоды.
Я была наивна в своих суждениях, полагая, что он делает всё ради секса. В наших отношениях бывали моменты, когда в моей голове появлялись мысли о любви. Вдруг это случилось на самом деле, и меня любят, любят не за что-то, а просто так. Любят такой, какая я есть. Мне хотелось в это верить. И, когда я была готова к чему-то большему, Марк сорвал с меня пелену надежды, в которую я пряталась и надеялась на его любовь.
Две недели любовника не будет, он уезжает отдыхать. Как он выразился: «Это обязательная семейная традиция». За это время в «гнёздышке» сделают ремонт и установят новую мебель. После чего, как послушная и примерная девочка, я должна буду поселиться там.
– Будешь скучать? – игриво интересовался Марк.
– Да.
– Смотри, чтобы не изменяла мне!
Я только улыбалась.
– Приедешь загорелым, красивым, – делилась я своими ожиданиями.
– И жутко голодным, не знаю, как переживу эти две недели без тебя…
– У тебя есть жена! – простодушно советовала я.
– Нет, не вариант!
– Почему? Она что, беременна? У вас будет пополнение?
– Если бы! Лидия не может родить.
– Печально!
– И вообще, уже два года, как мы не спим вместе. Она не хочет.
Я понимающе закивала.
– Если мы подняли эту тему, то пора поговорить.
Я напряглась. Марк был серьёзен. Думаю, именно с таким выражением лица он говорит со своими подчинёнными. Маска сосредоточения и невозмутимого спокойствия смотрела на меня.
– Когда у меня родился сын, я понял, что такое отцовство. Я решил для себя, что у меня будет много детей; к сожалению, всё сложилось иначе. Я мог развестись со своей супругой и создать новую семью, но это было бы неправильно и жестоко по отношению к ней. С раннего детства в меня вложили, что семья – это главная ценность, её нельзя разбивать, но и отказываться от своих целей я не намерен. Буду откровенен: я хочу, чтобы ты родила от