закончил он. – Хотя, слышал, иногда и у простолюдинов бывает честь, долг, верность, отвага, храбрость, дурость… гм… в общем, я все понял.
Я посмотрел на него с подозрением.
– Так я ж ничего и не сказал!
– А я все равно понял, – заверил он. – На то я и будущий канцлер, чтобы все понимать и принимать на себя, а вы вроде только мимо проходили и ни в чем не виноваты, весь в таких длинных белых перьях… с крапинками.
– Какими такими крапинками?
– Золотыми, – заверил он, честно глядя мне в глаза. – Золотыми, для вящего величия!
Глава 5
Перед мной темный зал пугающих размеров, здесь живут великаны, а я совсем крохотный и ничтожный, страшно пройти через такой, мне бы под стеночкой, как чучундра. Везде мрак и тяжесть, повисшая в воздухе, больше похожем на воду, я иду сквозь него медленно, почти продавливаясь, а там вдали под стеной черный с золотом трон на помосте, отвратительный настолько, словно весь из человеческих костей и черепов. Но я не могу не идти к нему, меня несет некая мощная сила, над которой я не властен…
От трона исходит такая отвратительная мощь, что я начинаю чувствовать некое странное, извращенное наслаждение. И по мере того как трон становится ближе и ближе, уже различаю единственное цветное пятно в этом мрачном темном мире: кричаще пурпурная подушечка на сиденье, простеганная по краям золотыми нитями, и с крупной золотой бахромой по краям.
На подушке настолько черная корона в виде обода, что от нее во все стороны распространяется тьма. Сама корона с редкими зубчиками по всему ободу и одним-единственным драгоценным камнем, что должен располагаться на лбу.
Чей-то незримый голос говорит настойчиво, что я не должен прикасаться к этой короне, но тело мое поднялось по ступенькам, а непослушные руки потянулись к короне…
Из темноты справа и слева появились темные фигуры в темных плащах до полу, в руках черные свечи, выстроились в два ряда перед троном, а некто огромный, как сам зал, начал читать молитву, как я понял, задом наперед, словно я в зеркальном мире…
Я вздрогнул так сильно, что больно ударился коленом о стену, сердце бешено колотится, а в голове еще звучит, медленно затихая, эта молитва чернокнижников.
Бобик поднял голову, взгляд очень внимательный, глаза из коричневых стали пурпурными, словно чует опасного врага, даже клыки чуточку показал.
– Спи-спи, – произнес я дрожащим голосом. – Мало ли что мне пригрезилось…
Он опустил голову на лапы и тут же начал посапывать, верит, что я на страже, спасу его, надежного друга, если кто нападет…
Спасу, подумал я мрачно. Меня бы кто спас.
Остаток ночи не сомкнул глаз, со страхом вспоминая корону Повелителя Двух Миров, как ее называла Темная фея. Что-то все чаще этот символ власти посылает свой зов, словно получает силы от приближающегося Маркуса.
Утром я собрал полководцев на брифинг, развернул карту на столе и провел пальцем по извилистой линии на карте.
– Я иду с армией через Турнедо в Фоссано, – сказал я. – Другим краем