из строя. Работать с него стало небезопасно. Полеты прекратились. Выполнить программу переучивания в полном объеме полк не успел. Она прервалась на отработке полета в паре. Не было ни одного полета на бомбометание и воздушную стрельбу. Упорно стали ходить слухи о перебазировании полка на прифронтовой аэродром. Только что полученные с завода самолеты готовились к перегонке на новое место базирования.
В первых числах апреля поступил приказ о перебазировании полка в район Тулы. Перегонкой самолетов занимались перегонщики и руководящий состав. Нам, молодым летчикам, это не доверили, считая, что мы с такой ответственной задачей не справимся и побьем машины. На маршруте перелета предусматривались посадки на незнакомых промежуточных аэродромах. Перегонка самолетов молодыми летчиками в других частях показала, что наибольшее количество летных происшествий приходилось именно на них. Чаще всего билась молодежь, не имевшая опыта.
Один из промежуточных аэродромов находился близ Пензы, о котором летчики сочинили вульгарную песенку. В ней были такие слова: «…прилетели в Мертовшину, топай, топай – три машины разложили кверху жопой».
После перебазирования на Зорьку ни командира полка Крешкова, ни комиссара Обертышева в полку не видели. Единственными командирами, постоянно находившимися в полку, были капитан Сухих и неизменный начопера капитан Юстратов. Перед самой отправкой на фронт всем летчикам выдали отличные хромовые сапоги, о которых мы и не мечтали. Ботинки, в которые я успел «врасти», решил на склад не сдавать: мало ли что еще может быть впереди. Чего доброго, опять, как в прошлом году, придется снова ходить босиком.
Мы, бывшие балашовцы, продолжали оставаться рядовыми красноармейцами. Во второй половине марта всем нам выдали погоны. Поначалу ходить с ними было непривычно. Казалось, что мы как бы окунулись в старую царскую армию. В связи с этим появилось много всевозможных острот. Как только мы не называли друг друга: то «пскопскими», словом, заимствованным из кинофильма «Мы из Кронштадта», то «золотопогонниками». Как-то со мной произошел забавный случай, когда я ездил в Обшаровку получать на почте посылку от тетки, которую она сумела каким-то образом собрать в тяжелые годы войны.
Добирался туда через Сызрань. Иду по станционным путям, а навстречу небольшая группа военных, которые еще имели старые знаки отличия. Поравнявшись со мной и увидев погоны, они все, как один, повернули головы в мою сторону и разом поприветствовали, приложив руку к головному убору. Видимо, увидев мои новые хромовые сапоги и погоны, приняли меня за командира.
У капитана Сухих спросили, когда нам присвоят воинские звания. Он снова повторил ранее сказанное: «Мы не знаем, почему вам их ранее не присвоили, а в полку присвоим на фронте. Как себя там покажете, такое и получите». А на вопрос «Какое?» не ответил. Летчики, не принимавшие участия в перегонке самолетов, ехали в Тулу поездом через Москву. В дороге не обошлось без приключений. В переполненном