участие в грандиозной битве при Ваграме. В 1812 году во главе 4-го корпуса Богарне сражается в России, где он уже уверенно управляет крупными массами войск. В последние дни зимнего отступления на его долю выпала тяжелейшая задача: после отъезда императора, а затем и маршала Мюрата, временно исполнявшего обязанности командующего, возглавить остатки Великой Армии. Евгений сделал все, что было в человеческих силах, и показал себя предприимчивым и твердым военачальником. Чрезвычайно сложной была и его миссия в Италии во второй половине 1813 – начале 1814 гг., когда в обстановке всеобщего брожения ему пришлось с сорокатысячной франко-итальянской армией сдерживать натиск семидесятипятитысячного австрийского войска Бельгарда, а затем и отложившихся от императорских сил неаполитанцев. Из самой трудной ситуации молодой командующий вышел с честью. Когда в Париже уже хозяйничали союзники, а император подписал отречение, над столицей Итальянского королевства – Миланом – все еще развевался трехцветный флаг. Поистине Евгений Богарне оказался достойным учеником своего великого отчима.
В этом ряду замечательных генералов, возможных преемников маршалов, хотелось бы отметить блестящего артиллериста Антуана Друо. Трудно сказать, получил ли бы он маршальский жезл, ведь Друо был представителем специальных войск, но можно с уверенностью сказать, что на любом посту он заменил бы десяток Ожеро. Это был, поистине, человек, незаменимый в самых трудных ситуациях. Если такие люди, как Мюрат, сверкали во время успехов, но потухали в час испытаний, генерал Друо, наоборот, поражал видавших виды людей своей несокрушимой стойкостью перед лицом всех невзгод. Его любимыми книгами были Библия и биографии великих людей Плутарха, и сам он словно сошел со страниц последней. В тяжелых битвах под Люценом, Бауценом, Лейпцигом он был безупречен, «великолепный своей энергией и хладнокровием», как сказал о нем генерал Гриуа. А в тот день, когда баварцы генерала Вреде преградили путь остаткам Великой Армии, именно на Друо была возложена задача с батареями гвардейских орудий проложить дорогу сквозь вражеские полки. Он выполнил свою работу, с пятьюдесятью орудиями прорубив кровавую брешь в рядах неприятеля. Когда же баварская кавалерия ринулась на батареи, генерал Друо со шпагой в руках сражался в рядах своих артиллеристов, которые штыками и банниками встретили вражеских всадников. Французы не отдали врагу ни одной пушки, более того, едва баварцы были отброшены, как батареи под командованием Друо тотчас же снова обрушили на них шквал картечи. «…Ну что, знаменитый пушкарь, Вы сегодня славно поработали!» – сказал император, радостно обнимая генерала после победы. Друо был безупречен и в суровых испытаниях кампании 1814 года под Ла Ротьером, Вошаном, Краоном и Лаоном, и в последние дни Империи на поле боя при Ватерлоо.
На Святой Елене император часто вспоминал о преданном воине: «… Он видел в Друо все необходимое, чтобы стать великим генералом. У него было много оснований считать его