Но в целом хватает. Бедолаги не переводятся на земле русской, – все-таки разговорился он. – Из Украины вон тоже лезут, белорусы случаются, кавказцы разные, среднеазиаты… Да и с дальнего зарубежья, бывает, гости прутся.
– Почему же обязательно бедолаги? – задал я вопрос, для меня, понятное дело, более чем важный.
– А потому, что Зона – не игрушки, – категорично отрезал дядя. – Чего показывают по ящику и про что трындят в интырнете – туфта. Ты не видел и десятой доли всего, чего там творится в натуре. А понимаешь об этом и того меньше, на сотую дол…
– Что ж получается?! – не утерпев, повысил я голос; тема-то и впрямь для меня животрепещущая. – Прям вот так, все прутся в Зону, ожидая только адреналинчика и ничего больше?
– Чаще всего, за длинным рублем и уверенностью, что в Зоне они станут самими собой. Такая вот, э-э… чудесная сказка. И поэтому бросают семьи, детей, беременных подруг… м-м, бросают мужей, если бабы, и вообще все бросают, что у них там было. А по приезду вдруг выясняется, что они тут и нафиг никому не надобны. И самими собой они в Зоне никогда не станут… Я, блин, знаю, чего говорю!
Не меньше полуминуты я переваривал услышанное. Из динамиков радиоприемника в наступившем безмолвии отчетливо доносился энергичный припев суперхита, модного лет десять назад, когда я только школу закончил: «…А в вестибюле метро! Страдает бедный Петро! Девчонка стрелку забила! А где конкретно, забыла…»
– Вы были сталкером? – прямо спросил я.
– Да, – спокойно ответил он.
– И вы ходили вот в эту Зону? – уточнил я, хотя глупый получился вопрос, понял я сразу же.
– Да-да. Куда ж еще! – раздраженно ответил таксист. – В Трот и ходил.
Так они ее называют. Потому что формой эта наша российская Зона представляет собой пять вдавленных в почву цилиндров, различных по диаметру и высоте. Сначала самый широкий и неглубокий, потом, внутри него, – менее широкий и более глубокий, внутри него следующий… В общем, по строению Зона выглядит так, как будто взяли зачерствевший до каменного состояния многоярусный торт, перевернули и воткнули в землю, образовав ступенчатое углубление. Потому и называется Трот.
Торт наоборот.
Есть и другое название – Недоад. Потому что пять, а не девять кругов, а в остальном – вполне себе такое адское пекло…
– Уж поверь мне, парень, нехрен там делать нормальным людям, – убежденно произнес бывший сталкер. – Фактически никому в Зоне не удается найти того, за чем приперся. Да, иногда кому-то фартит нехило срубить бабла или решить какие-то личные проблемы, но потом все расплачиваются за удачу по высшему разряду, мало не покажется.
– Я так понимаю, вы пытаетесь меня отговорить соваться в Зону, – заметил я.
– Э не-ет! – Таксист хмыкнул, покрутил головой и глянул на меня искоса, без тени улыбки. – Я просто хочу сказать, что она будет совсем не такой, какой тебе кажется сейчас. Наша Зона, да и другие, уверен, хотя не бывал… Трот в натуре ни хрена не похож на рай, хотя кругов и не девять, зато, ей-ей,