право сидеть рядом с барристерами. К немалому моему удивлению, Годфри, усиленно работая плечами, протолкался к скамье, расположенной как можно ближе к герцогу. Я уселся рядом с ним. По другую сторону от меня расположился пожилой старшина по имени Фокс. Он всем надоел бесконечными рассказами о том, как во времена Ричарда Третьего, будучи студентом Линкольнс-Инн, наблюдал за возведением Большого зала. Оглядевшись по сторонам, я увидел Билкнэпа, который сражался с каким-то адвокатом за место напротив меня. Несмотря на то что Билкнэп занимался адвокатской практикой уже пятнадцать лет, вследствие сомнительной своей репутации он отнюдь не пользовался уважением среди собратьев по сословию. Тем не менее он громогласно заявлял свое право на место за почетным столом. В конце концов адвокат счел за благо уступить, как видно, решив, что подобный спор ниже его достоинства. Билкнэп сел, буквально лучась от самодовольства.
Слуга ударил посохом об пол. Все встали. В зал вошли члены правления Линкольнс-Инн. Среди их черных мантий пламенела одна ярко-алая, отороченная широкой полосой белого меха. Она облекала Томаса Говарда, третьего герцога Норфолкского. Я с удивлением заметил, что вельможа невысок ростом и не отличается крепким сложением. К тому же он пребывал в преклонном возрасте – вытянутое лицо избороздили глубокие морщины, а жидкие волосы, спадающие на плечи из-под усеянной драгоценными камнями шляпы, были совершенно седыми.
«Какая заурядная наружность, – пронеслось у меня в голове, – будь герцог в обычном костюме, он ничем не привлек бы к себе внимания».
Дюжина слуг в красно-золотых ливреях дома Говардов встала у стены вдоль всего зала.
Члены правления корпорации, беспрестанно улыбаясь и кланяясь, пригласили герцога садиться. Я видел, что Марчмаунт занял место за большим столом. Он не входил в правление Линкольнс-Инн, но, судя по всему, действительно сыграл решающую роль в устройстве этого обеда. На его красном лице застыло торжествующее выражение.
«Интересно, – подумал я, – насколько близко он знаком с заклятым врагом Кромвеля, который к тому же является заклятым врагом Реформации?»
С любопытством разглядывая морщинистое лицо герцога, я решил про себя, что он отличается суровым и жестоким нравом. Об этом свидетельствовали тонкие, злобно поджатые губы и крупный крючковатый нос. Маленькие черные глазки оценивающе поглядывали на сидящих за столами. В какое-то мгновение пронзительный взгляд герцога встретился с моим, и я поспешно опустил глаза.
Тут подали первое блюдо. То было холодное мясо с гарниром из вареных овощей, вырезанных в форме звезд и полумесяцев и щедро приправленных сахаром и уксусом. В отличие от торжественных ужинов, на ранних обедах не принято подавать затейливо украшенных блюд, вид которых поражает воображение, поэтому основное внимание уделялось изысканному вкусу кушаний.
– Что ж, угощение вполне достойно высокого гостя, – вполголоса заметил я, повернувшись к Годфри.
– Зато