прошептала Ника. – Просто думаю. Думаю о курсаче и о новом докладе по ведомостям, который мне задал Кирилл Евгеньевич, и о сегодняшнем проколе, а ещё о "Келье". Вот, глянь, – и Ника пододвинула Вере свою тетрадь, где вместо лекции была записана пара стихотворных строк:
По швам трещит,
Как узковит.
Предсмертно блея,
Распалась "Келья".
– Мда, – вздохнула Вера. – Точно, блея. Предсмертно.
– Наверное, твой день рождения будет последним вздохом Кельи – прошептала Ника.
– Да нет, последним был Женькин день рождения, – без особых надежд ответила Вера. – У Инги постояли 5 минут на работе, а потом втроем так посидели в кафе, что неуютно было всем. Нет, она уже мертва. Не думаю, что теперь удастся всех собрать.
– Девочки, у вас, что там за базар-вокзал!? – сделал замечание Вере и Нике Точиков.
Ника, в порыве отчаяния, что маленький мирок из четырех подруг, появившийся на раскопках перед первым курсом, во время археологической экспедиции на территории Новгородского монастыря, где Инга, Женя, Вера и Ника жили в одной келье, так быстро и неумолимо распадается, притянула к себе Верину тетрадь и написала на полях: "Как-нибудь возьму и напишу книжку под названием "Келья. Расцвет и падение дружбы". И почему так всегда? Ведь, редко же дружба длится вечность.."
Вера только вздохнула. Да и что на это можно было ответить? Грусть давила на сердце, а воспоминания о днях проведённых вместе наворачивали на глаза слёзы.
Из коридора стали доносится звуки ходьбы, голоса.
– Валерий Сергеевич, кажется, пожарная сигнализация сработала, – сказал Никита Цветков. Он всегда был за то, чтобы прогулять пару.
– Да, там все эвакуируются, – добавил Пашка. Пашка был любителем вставить что-нибудь, ну или, на худой конец, кивнуть.
–Тогда встаем и без толкотни выходим, – сказал Валерий Сергеевич, встав со стула.
Пока все выходили, Ника дернула Макара за рукав. Он обернулся.
– Чего тебе? – в своей обычной манере гаркнул Макар.
–Давай уйдём с этой пары. Тебе надо на работу, ну а мне… мне просто надо, – Ника очень хотела поскорее уйти и, уж, тем более не хотела сегодня возиться с какими-то работами школьников, которых преподаватели называли «одаренными».
– У тебя мозгов, что ли нет!? Точиков нас сожрет, когда увидит, что мы ушли, – Макаронкин был приличным паникером.
– Никого он не сожрет. Ему сейчас явно будет не до нас. Посмотри в окно, корпус действительно горит.
409 аудитория, в которой занимался второй курс, находилась ровно над столовой. Именно из-за подгоревших булочек и каши обычно срабатывала сигнализация. Но сегодня произошло что-то посерьезнее, раз до четвёртого этажа доходил чёрный дым и запах жженой пластмассы.
– Ну, тогда быстрее погнали в раздевалку, иначе и мы сгорим. Уже отработка не нужна будет, – сказал, после минутной паузы Макар. – Ты уже собралась? – удивился он, так как Ника вместо сборов потянула его за рукав по коридору.