повыделываться. Не на того напал, дурачок.
– А перстенек у тебя недурен, – заявляю пацану. – Здоровущий изумруд, да еще в золоте. Впечатляет.
– Не понял, – широко улыбается он, демонстрируя превосходные зубы. – Оно еще и разговаривает?
– А изумруд-то не настоящий, – продолжаю невозмутимо.
– Он что, вольтанутый? Или поддал для храбрости? – Пацан продолжает обращаться к девахе, принципиально меня не замечая, но его холодные глаза расширяет ярость.
– Сам посуди, – не унимаюсь я. – Напялил на палец зеленый прозрачный кирпич, почти не ограненный, – неужто всерьез надеешься всех убедить, что это натуральный камень? Не смеши народ. Наверняка дешевая стекляшка. И золото поддельное, крашеная железяка.
Побелевшие губы парня сжимаются в тонкую линию.
– Да я его со всеми потрохами куплю за один этот перстень, – сообщает девчонке, опять-таки имея в виду меня.
– Не продаюсь. А вот такие, как ты, продаются. И с удовольствием.
Из хлопчика уже валит дым, как из преющего валенка. В таких случаях ребята попроще коротко и однозначно предлагают: «Пойдем, выйдем?», и на свежем воздухе принимаются начищать друг другу табло, чтобы эффектнее блестело. Но этот парнишка им не чета. Бизнесмен, элита. До примитивного мордобоя не опускается.
– Передай этому… – заявляет он, сжав кулаки и играя желваками, – что за такие слова я по стенке размазываю.
– А ты не мне, ты ему это скажи. Прямо в лицо. Ты же настоящий мачо, – насмешливо бросает барышня, должно быть, вовсю наслаждаясь маленькой комедией. – Или боишься?
Парень сверкает глазенками, раздувает ноздренки, скрипит зубками, но сойтись со мной в ближнем бою не рискует. Понимает: чревато.
«Все, малышка, – обращаюсь мысленно к девчонке, – устроил бомбила Королек маленькое представление, порадовал тебя, и довольно».
И говорю ей – уже вслух:
– Может, хватит придуряться? Надоело изображать твоего хахаля, даже за бабки. Играем в открытую. Познакомились мы совсем недавно, примерно полчаса назад, я просто подвез тебя до «Жар-птицы». Слушай, а ведь на моем месте преспокойно мог оказаться дряхлый подагрический старичок. Он тоже бы исполнял роль твоего бойфренда?
Бизнесмен ошеломленно пялится на нас (зрачки его ходят вправо-влево, как у кошки на часиках с гирьками, в детстве висели у меня такие на стене), потом принимается бешено хохотать.
Гневно и обиженно сверкнув раскосыми монгольскими, девчушка резко встает, забрасывает за плечо алую сумищу и устремляется к выходу, шустро перебирая ножонками в кроссовках.
Красавчик тотчас обрывает смех и вскакивает, намереваясь кинуться за ней, но под моим ироничным взглядом плюхается на место. И нехотя, будто через силу признается, посмотрев исподлобья и тотчас отведя глаза:
– Эта дрянь меня бросила… Еле уломал встретиться здесь.
– Здорово она тебя охомутала, – говорю я. – Причем взяла именно тем, что ничуть тобой не дорожит. Пойми, эта девочка не для