высоко трава.
А под ней кусты и деревья
не могли разглядеть себя.
Окружали их все деревни,
мясо коз и овец рубя.
Разделяя на части туши —
песни Город и Перемен.
Цой свои успокоил души.
Взял одну ненадолго в плен.
У других потребовал выкуп.
Получил ничего от душ
и захваченную на пику
насадил словно царь и муж.
И спалил ее тело в сердце —
Крематории и Кино.
Захотел до конца раздеться,
потому посмотрел в окно.
В нем увидел поля без хлеба:
лопухи или ковыли.
Виктор Цой – остановка в небе
самолета, чтоб все сошли.
* * *
Рембо купил стихи Верлена
однажды утром в Шарлевиле.
– Стихи Верлена есть полено, —
и человека на могиле
Гюго он вырезал ножовкой
и оживил словами древо.
Спустил штаны, надел толстовку.
Поставил песнь Адам и Ева
в своем мобильном телефоне.
Курнул с Верленом деревянным
сигары Ситизен и Сони.
Побыл с поэтом очень пьяным,
дешевым, вымученным, сирым.
– Во мне искусство будет долго, —
на хлеб накинул дольку сыра.
Сходил в кино на "Друг мой, Колька!..",
где он с Верленом целовался
и обнадеживал поэта
словами мы станцуем сальсу.
Смотрели ночью на комету
и выдыхали воздух бренно.
А чуть позднее на пределе
и на софе одновременно
друг друга сзади поимели.
* * *
Настали вдруг самоубийцы.
Переступили за порог
и показали свои лица.
Пришел ко мне с утра Ван Гог.
Нарисовал меня в блокноте,
и стало очень хорошо.
Ван Гог теперь всегда в полете.
И признан гением еще.
Ему партеры рукоплещут,
когда кино его идет.
Ван Гог свои пакует вещи.
Вставляет трубку себе в рот.
А та дымит и задается
вопросами о бытии.
На ложку меда – бочка дегтя.
Я отдыхаю на НИИ.
От пива горького балдею
и говорю себе о том,
что вешаются не за шею,
а за прохладу, день и дом.
* * *
Я говорю себе: пора взрослеть, —
когда один сижу в кафешке,
из окон виден только лишь на треть.
Пью пиво и грызу орешки.
Смотрю порою на большой экран,
где с Арсеналом бьется Челси.
Ведь у мужчины между ног стоп-кран.
А сами ноги – это рельсы.
По ним бегут на гору поезда.
Везут людей, а также грузы.
Пускай горит над городом звезда.
Ей радуются белорусы.
Они за Гомель произносят тост
над головами и под небом.
Я оставляю в инстаграме пост.
Дышу горячим очень хлебом.
Хочу курнуть совсем чуть-чуть