и неясно было, кто выйдет из неё победителем. Ногай, Хулагу или внук Батыя от второго сына Тутукана?
Русь затаилась. Князья ведали: каждый – не подарок. Ногай – не менее жестокий, чем Берке, один из главных воевод татарских. Ещё в княжение Невского начались в Золотой Орде (Волжской или Капчакской) раздоры. Ногай, надменный могуществом, не захотел повиноваться хану и сделался в окрестностях Чёрного моря независимым владетелем. Он заключил союз с греческим императором Михаилом Палеологом, который в 1261 году, к общему удовольствию россиян, взяв Царьград и восстановив древнюю монархию Византийскую, не устыдился выдать свою побочную дочь Евфросинию за мятежного хана. От имени Ногая и произошло название татар ногайских[34], а затем и Ногайской Орды[35]. Осенью 1266 года Ногай стал собирать свои тумены, чтобы двинуться на столицу Золотой Орды.
Не дремал и персидский хан Хулагу, давний соперник Берке, многие годы мечтавший завладеть богатыми улусами брата великого Батыя. Он, как и хан Ногай, начал двигать свои войска к рубежам Золотой Орды.
Великий каган, император Монголии Менгу, сын четвёртого сына «покорителя земель» Чингисхана, близкий друг хана Батыя, благодаря которому он завладел троном империи, не поддерживал ни Ногая, ни Хулагу. Каган хотел видеть повелителем Золотой Орды человека своего знаменитого могущественного рода. Его выбор пал на внука Батыя, Менгу-Тимура. Он молод, тверд характером и никогда не даст поблажки Руси. Он не в пример хану Сартаку, расколовшему было кочевников на христиан-несторианцев и мусульман, является ярым защитником ислама, истинным правоверным. Менгу-Тимур не будет походить и на хана Берке, который не напустил на восставшую Ростово-Суздальскую Русь свои многочисленные тумены. Берке отравил лишь великого князя Александра Невского. Но этого ничтожно мало. Менгу-Тимур обещает не только лишить жизни всех Ярославичей, но и беспощадно наказать всех русских князей, посмевших принять участие в вечевых восстаниях ростово-суздальских городов. Именно такой хан и нужен сейчас Золотой Орде.
Но как быть с Ногаем и Хулагу? Оба рвутся к власти, и оба стараются выйти из-под узды кагана, и если один из них действительно завладеет Сарай-Берке, то он ещё больше усилит свое могущество и примет все меры, чтобы получить полную самостоятельность от императора Монголии. Это крайне опасно. Не для того великий Чингисхан создавал свою громадную страну, чтобы она через три десятка лет рассыпалась на осколки.
От кагана помчались к Ногаю и Хулагу спешные гонцы с грамотами. Но ни тот ни другой не приостановил движение своих войск к Сарай-Берке. Дело принимало угрожающий оборот. И тут проявил свой характер внук Батыя. Он расставил верные ему тумены вокруг столицы, собрал курултай[36], пригласив на него и хана Ногая, и твердо заявил:
– Никто не смеет отменить повеление великого кагана. Вот золотая пайцза[37]. Смотрите! Тот, кто позволит себе нарушить приказ хана ханов и заветы Потрясателя Вселенной Чингиса, того ожидает смерть. Теперь скажите мне, – взор Менгу устремился на Ногая, – кто не согласен с повелением императора и задумал начать между соплеменниками кровавую войну,