аудиторию. Он понимал, что занятия сорваны, что все его запланированные на полгода лекции в этом депо теперь под вопросом, как и обещанный паек и выторгованные им две тонны угля для печки.
Но сдаваться просто так он не собирался, и назавтра, в законный выходной машиниста после рейса, на Молдаванку прибежал нарочный с запиской из партячейки – срочно явиться для разговора.
В кабинете начальника депо Косько уже ждали обиженный лектор, секретарь партячейки, начальник депо и военком – огромный дядька с запорожскими усами.
Судя по обрывкам слов, что услышал Петька, пока поднимался по лестнице на второй этаж, лектор вовсю боролся за свой паек и обвинял его во всех тяжких грехах.
Вынужденно помолчав несколько минут, пока начальник депо познакомил военкома и Петьку, лектор снова включил пламенного борца и просветителя и стал повторять вчерашние обвинения и лозунги, пока избегая обещаний расстрелять и не переходя границ дозволенного, но сменил тактику и теперь: узнав, что Косько член партии, давил именно на то, что было сорвано занятие, что это политическая незрелость, что это диверсия и вредительство, и он снимает с себя всякую ответственность за подготовку рабочих депо к сдаче нормативов и т. д.
В то время это было очень серьезной проблемой – за плохую подготовку сотрудников по линии Осоавиахима любой руководитель хоть завода, хоть депо мог быть снят со своей должности на раз-два, а секретарь партячейки запросто лишался партбилета вместе с пайком и карьерой. Поэтому, несмотря на полную абсурдность и надуманность обвинений, во время этой обвинительной речи начальник депо не поднимал глаз от стола, секретарь рассматривал что-то очень интересное в блокноте, а военком только покашливал в свои роскошные усы а-ля Буденный, при каждом новом витке обвинений чахоточного инструктора.
Петька сидел подавленный этим валом абсурда и нелепостей и поначалу не знал, что сказать в свое оправдание, но постепенно стал закипать, и неизвестно откуда на смену обычному немцу-флегмату из глубины души стал подниматься яростный тевтонец, воин, боец… да и уроки Женькиного отца, Ивана Беззуба, еще не канули в Лету. Так что постепенно он нашел нужные слова и, не дожидаясь, пока ему дадут или не дадут слово, поднялся и, прервав на полуслове монолог инструктора, спросил:
– Я что-то нарушил? Я не сдал зачет по устройству винтовки?
– Да!!! Вы нарушили и не сдали, потому что зачет сдается в письменной форме!!! – завопил лектор, не дав кому-либо из присутствующих вставить слово. – Ваше преступление в том, что вы своими безответственными и преступными действиями, пререканием с лектором сорвали занятия, и теперь 30 человек не смогут сдать из-за вас зачет! А это значит, что Родина недосчиталась тридцати бойцов, которые могли бы уничтожать врагов! Вы лишили Родину целого взвода ее защитников, вы их уничтожили!! Это гнусное преступление, и я доложу куда следует об этом, вас должны судить по законам военного времени и расстрелять!!
Лектор совсем не