и расплакалась.
– Ну вот, опять, – каркнул чернокрылый друже, решив, что у женщины очередной приступ депрессии на фоне старческого слабоумия.
А Сказочница и вправду тут же забыла причину своих слёз. Поплакав непонятно об чём, она успокоилась и позвала ворона обедать. На обед же небеса им послали пустые щи да пшенную кашу. Нет, щи конечно были полными, просто в старой Руси так называли постные щи. А в тёмной Руси пусто-щи так и вообще были основным блюдом. Ведь Леший и прочие лесные духи строго-настрого запрещали людям охотиться. Ну… только над богатырями и поляницами они власти не имели. Да и разве сладишь с великанами-буянами?
Но вернёмся к нашей сказке. Так вот, Сказочница хлебала щи и косилась на свою заветную былинную книгу. Чернила в чернильнице засохли за ненадобностью, и это сильно расстраивало бабульку.
– Когда в руках работы нету, руки усыхают, – жаловалась она ворону.
– Носки вяжи! – посоветовал тот. – И вообще, дел немерено: дрова не наколоты, вода до бани не наношена.
Ворон не ел пустых щей, он охотился втихаря. И сейчас он впустую перебирал лапами по столу, сетовал (как всегда) что он не мужик и не может наколоть дров, да наносить воду для подружки. Он мысленно ругал судьбу и бесчувственного Сварога: «Ну что ему стоит превратить меня в старичка-лесничка? Ведь прошу же, прошу и всё впустую!»
Но тут Тёмка снова наткнулся на серебристые капли на плече старушки.
Он подозрительно к ним приблизился, осмотрел со всех сторон и передумал помирать.
– Что это? – спросил он хозяйку.
Сказочница перевела взгляд на плечо и вспомнила:
– Тёмушка, милушка, как же я могла забыть? Дочки прибыли!
– Кар? – не понял чёрнокрылый.
– Алиска с Динкой!
– Кар, кар, как? – подавился пернатый от волнения.
– Да никак! Не знаю пока.
– Кар? – опять не понял Тёмыч.
– А ну тебя! – воскликнула Сказочница и расплакалась.
Эта маленькая уже история грозилась превратиться в бесконечную историю и гонять наших друзей по кругу, но до глупой птицы вдруг дошла вся суть происходящего, и он больно клюнул бабку в голову:
– А ну давай, рассказывай про моих мгачинских дев, живо!
Сказочница крякнула от боли, замахала на него руками и вспомнила, о чём ей шептала струйка пара. Она закивала головой, заулыбалась и рассказала о новом пришествии двух юных сахалинских душ в сказочную страну. У Тёмыча от наплывших чувств чуть ни разорвалось его маленькое сердечко: «Бух, бух, бух, бух!»
Слышите как оно бьётся? Но ворон до боли в печёнке не хотел показывать пожилой даме своих чувств к девчатам. Он уже знал, что такое ревность, и какие разрушительные силы она в себе несёт. Мудрец не захотел провоцировать хозяйку на нехорошие эмоции. И с чего он взял, что Сказочница начнёт его ревновать к сёстрам? Но тем не менее. Он опустил голову, вздохнул и как бы невзначай прокурлыкал:
– Надобь мне лететь, однако, придётся помочь двум клухам добраться