«Явление», Материализация на Острове
Остров по конфигурации напоминает штат Кулуангва в Мексике. Я так и назвал его – Кулуангва. По странной случайности или по велению сюдьбы, еще один предмет на этом острове также носит имя Кулуангва. Я вот только совершенно не помню, накурившись ягеля, что пришло первым, этот предмет, или мое осознание, что остров похож на штат?
Эта история случилась со мной на самом деле. Всему виной – деньги, конечно!
«Система» – (мафия, синдикат – тупо назвать, клише) посадила меня на этот Остров Зимовщиков. Но я не хочу быть просто Робинзоном. «Это скушно, девушки». Раз мне не выдалось время биться с «Системой», я хочу стать мыслителем. Если бы я шел путем проб и ошибок в своей необходимости выжить на Острове, эта книга была бы толще «Робинзона Крузо».
Но всё, что мне нужно для жизни, я знаю с детства. Суперчитатель навскидку назовёт книги, в которых ребёнка выгоняют в тайгу со словами: «Без добычи не возвращайся!» Но в моей судьбе это как раз тот случай, когда «сказка была былью». Еще из моего полярного детства, от моего отца! И, раз уж, я Робинзон, то я буду рассказывать о своём робинзонстве.
Итак – Дневник Робинзона Третьего Тысячелетия.
Я попал на этот остров совершенно голый. Голый и красивый парниша. Ребята играют меня в нарды – так это можно называть. Выиграет тот, кто вычислит, насколько долго я продержусь. Одни меня «заказали» всего на месяц, другие – на целых шесть лет. Почему меня и почему так далеко, хрен его знает. Видно, так распорядилась судьба. Сколько можно бомжевать? Хоть какая-то, блядь, польза от меня. Парни приговорили меня к шестилетнему заключению на уже пять лет никем не заселенном куске суши в Арктике, на брошенной, вернее, законсервированной полярной станции. И если бы я не служил на Крайнем Севере (почти на Аляске) в войсках «Дальней Бомбардировочной Авиации» и не провел бы несколько лет в тундре со своим отцом, я бы здесь уже сдох. Председатель, Алексей Потапов (про себя я назвал его Колобок), усердно интонируя, говорил мне, а его ассистент (его я обозначил в памяти как Жлоб или Малиновый Пиджак) втолковывал это кулаками в мою голову, и так уже изрядно побитую после падения из окна (это я сбежать хотел): «Ты у меня полюбишь север – не разлюбишь никогда… Я тебе это устрою, наркуша хренов!» Ну вот и устроил.
По ходу, херовый я писатель! Мысли скачут! Это не то, что предвыборную статью моему депутату писать за 540 рублей!
Очухался я (после какой-то дури; на правом бицепсе лиловый синяк от затяжки, дорога в пять шагов по вене, в памяти борт вертолета, металлические клепки, ожог от спирта во рту) на этой законсервированной станции.
На заплеванном ржавчиной металлическом столе записка:
«Мы в нарды тебя разыграли. Ну, ты в курсе, я тебе рассказывал. Теперь, ты Поляроид. Захочешь жить – все найдешь. Побежишь – сдохнешь! Это Арктика. Твой срок минимум – полгода, максимум – шесть лет. Проверять будем каждые три месяца с вертолета. Если жив – над радиорубкой,