его лице, во всей красе показывая черты лица, горящих гневом. Я никогда не видела Дана таким злым, и мне было страшно на него смотреть. Но, когда я прикоснулась к его руке, черты лица Дана тут же смягчились.
– Он хотел причинить боль Юлле, – извиняющимся тоном прошептал он. Дан бросился к девушке, сидевшей на крыльце. Она дрожала от слез. – Ты в порядке?
–Н-н-не з-з-знаю, – стучала зубами девушка.
Когда Дан остудил пыл, заклинание огня тут же пропало с головы злодея, но мужчина продолжал кричать от боли, а скорее даже бормотать проклятья. Мы не стали слушать, что он говорит, а может, и зря.
– Что теперь? – села я рядом с Даном, пытающимся успокоить девушку. Дан опустил голову. Видимо, когда он собрался становиться ночным мстителем, он немного не продумал этот момент.
Побеседовать нам не дали, потому что в глубине дома послышались шаги. Мы обернулись, уверенные, что это идет Маргарета, но с удивлением увидели с подсвечником и в ночной сорочке еще одного мужчину. Высокий, стройный и с каштановой бородой, в которой пробилась пара седых волос. Его проницательный взгляд карих глаз мне тут же не понравился.
– Что тут произошло? – требовательно прозвучал его голос.
– Шенвильх, они маги! Те самые маги, которых мы должны были поймать! – закричал мужчина так громко, что, наверное, проснулось пол улицы. Мы с Даном испуганно переглянулись. Это шутка что ли? Мы встретились под одной крышей именно с теми людьми, которые преследовали нас?
А зря удивлялись, у нас еще было время на реакцию. Но вместо этого мы с Даном как идиоты глядели друг на друга и хлопали глазами. А этот так называемый Шенвильх время зря не терял. Он прочертил пальцем воздух, начертив сложную руну, и перед глазами все моментально померкло, голова наполнилась неприятными звуками, мозгу словно стало тесно в голове. Я схватилась за голову руками, пытаясь как-то притупить невыносимую боль. Дан тоже застонал от боли.
– Хорошо, что мы их поймали, было бы плохо возвращаться назад с пустыми руками, –доносилось до меня сквозь приступ нескончаемой боли.
– Ты идиот, Медрик, вот что, – сухо ответил второй голос, – зачем ты полез к этой девке? Она теперь в себя не сможет прийти. Потом еще расскажет всем, что дознаватели мэра ублюдки, обижающие беспомощных.
– Ну и что нам тогда с ней делать? Убить?
– Говорю же, идиот.
Я приоткрыла глаза, не обращая внимания на новые потоки боли. Мужчина с бородой протянул Юлле мешочек, обтянутый кожей.
– На, возьми. Здесь, в этой дыре, тебе делать нечего. Бери деньги, уезжай из этого города. И молчи. Если хоть кому-то слово проронишь, то не успеешь сказать «похлебка», как голова слетит с твоих плеч.
Юлла секунду в недоумении глядела на кошелек с деньгами. Она не верила, что может получить путь на свободу таким образом. А еще в ее взгляде читалось уязвление ее гордости. Но потом девушка плюнула на все, схватила мешок, и, даже не возвращаясь в дом за вещами, покинула участок, скрипнув калиткой. Можно было только догадываться, как теперь