пирамиды, отбрасывающей на землю треугольную тень в долгожданный день равноденствия.
***
Когда Ди отказался идти через шлагбаумы, Итан возвращался домой позже обычного. Солнце еще не село. Дрожало желтоватой точкой недалеко от горизонта. Время ужина, поэтому улицы стояли пустыми. Пыль, казалось, застыла на полпути к небу. Сквозь пыль Итан видел покосившиеся хибары, лысые огороды, на поливку которых денег давно не находили, редкие магазинчики и здание «государственного значения». Там заседали представители главной семьи страны – правящей семьи Коэло. Итан никогда не видел правителя, даже на фотографиях, но знал, что Алан Коэло – жестокий человек. Именно его отец более пятидесяти лет назад разделил страну на два класса.
– Итан Тэрра!
Навстречу мальчику бежала Юна. Щеки сестры раскраснелись, а рукав футболки (отцовской) слез на предплечье.
– Итан, – снова закричала Юна, остановилась, вернулась назад и подцепила ступней слетевший шлепок. – Да что б тебя. Итан!
Брат кинулся к сестре. Споткнулся и чудом не полетел лицом в землю. Вскинул руки, которые тот час попали в теплые ладони Юны.
– Что? – Итан не моргал. – Что стряслось?
– Там, – Юна ткнула пальцем воздух позади себя. – Там люди из высшего класса. У больницы.
– Папа, – одними губами проговорил Итан и выдернул ладони из хватки сестры. – Пошли!
Издалека виднелась дырявая серая крыша больницы. Даже птицы не решались садиться на хрупкий шифер. Темное от времени крыльцо опасно накренилось и отошло от здания. Чтобы пройти внутрь, нужно было перепрыгнуть кривую щель. Сейчас же на крыльце толпились врачи и медсестры, выглядывали из-за плеч друг друга, чтобы лучше рассмотреть небольшой белый автобус с затемненными стеклами.
Итан и Юна остановились у хибары, примыкающей к больнице. Мальчик вытянул шею и не моргал, чтобы во всех подробностях рассмотреть блестящий автобус. Такие ездили только по идеальному асфальту высшего класса. С начисто вымытыми колесами, черными, как сажа. С обтекаемыми мордами и чуть выгнутыми лобовыми стеклами. Спереди по бокам свисали зеркала, напоминающие грустно опущенные усики жуков. Огромных и устрашающих. Не ровня их желтым автобусам с истертыми покрышками и пятнистыми ржавыми боками.
Рядом с автобусом стояли четыре человека в одинаковых черных костюмах. Их волосы, покрытые чем-то влажным, напоминали замерзшие озера. На не тронутых загаром лицах – чистейшее безразличие.
Итан вспомнил, как однажды в школе им задали создать коллаж из вещей, которые ребята считают важными в жизни. Учительница выдала каждому белый картонный лист, а картинки предложила вырезать из газет. Когда Итан приклеивал к облачно-белому картону серые газетные фотографии, они казались ему чужеродными.
Теперь Итан смотрел на автобус, мужчин рядом с ним и вспоминал неудавшийся коллаж. Слишком чужие, слишком неподходящие.
Юна поманила брата ближе к больнице. Ребята бежали, пригнув головы, похожие на бедняг, попавших под град. Ноги