нехотя, согласилась.
Жилистая, черноволосая женщина со светлыми глазами до этого вела жизнь отшельницы. Солая не раз говорила, что она – одиночка, и вид города или даже небольшого посёлка приводят её в неконтролируемое бешенство. Поэтому, как только родители официально признали её самостоятельной, Солая ушла жить в лес: собирать и сушить травы, делать нехитрые настойки, чтобы изредка появляться на ярмарке и продавать их нуждающимся. Всё было прекрасно до того момента, пока её зельями случайно не отравилась одна из больших и почётных семей. Отшельницу отыскали в лесу и, не спрашивая о случившемся, переправили сюда. Здесь же Солая приметила ещё один факт: периодически кто-то из женщин не выходил на ежедневную работу и больше не появлялся. Как она поняла из разговоров других заключённых, после «искупления грехов» трудотерапией следует ждать официального разбирательства, на которое как раз и уводят преступниц по одной.
Я молча слушала, не желая распространяться о своей истории, но и к чести моих напарниц, стоит сказать, что они и не расспрашивали. Видимо, выжидали удобного момента, когда сама раскроюсь.
Мы обработали ровно половину деревьев, и я пожалела, что отказалась от завтрака. Желудок ныл, а к кишкам будто привязали здоровенный камень, который тяжело и безостановочно ворочался. Мы с напарницами перед очередным заходом присели отдохнуть, когда воздух сотряс протяжный звук охотничьего рога.
– Обед! – радостно воскликнула рыжеволосая аристократка Марианна.
– Пойдёмте быстрее, мои хорошие, – отозвалась Зира. – Я настолько голодна, что с удовольствием съела бы и вас троих.
Никто не улыбнулся. Более того, остальные как-то недобро посмотрели в сторону румяной подруги. Солая, Зира и Марианна, аккуратно сложили нехитрый инструмент, и мы пошли к точке сбора.
Наша компания подошла одной из последних. Обед, как и завтрак с ужином, изысками не блистал, но выглядел довольно сытно. Куски какой-то дичи повара долго томили в соусе, под самый конец добавив ароматных, острых трав. Всем этим великолепием полили щедрую порцию риса. Как только я уловила приятный аромат, рот сразу же наполнился слюной, а желудок и вовсе взвыл.
Мы с напарницами разместились вокруг широкого пня и, обжигаясь, начали есть.
– Эх, сейчас бы ещё парочку пирожков, – мечтательно произнесла Зира.
Солая усмехнулась и лукаво посмотрела на меня.
– Знаешь, почему Зира здесь?
В ответ я лишь мотнула головой: рот занят немного жестковатым, но всё же вкусным мясом.
– Может, не за обедом? – спросила самая румяная и жизнерадостная из нас. – Солая, не порти девочке аппетит. Потом страшилки про меня рассказывать будешь.
Я недоумённо смотрела на обеих.
– Фи, какая гадость! Зира, за твои подвиги тебя уже упрятали. Сочли бы власти, что ты занималась хорошим делом, сейчас бы стояла со своими фирменными пирожками и кормила пухлых соседских детишек.
– Власти