музыки за сценой стихи неизвестного автора:
–Вернись ты, старое мгновенье!
Вернись, былое наслажденье!
Ох, молодость, мой красный галстук,
Ох, надежда жизни – рабочий фартук!
Ты, прошлое, вернись на миг!
В нем, прошлом, многое постиг.
И был велик народ. И велика страна.
Кому ж она сейчас нужна?!
Былое, боль моя!
Без этого не прожить и дня.
Ох, время! Хоть на миг остановись!
Капиталист, поберегись!
Народный гнев всё нарастает,
Телевранье уж не спасает!
Выдержав долгую томительную паузу, мрачная дама снова выстрелила в воздух. А за сценой вновь зазвучал очень громко «Интернационал».
Пожилая пара и угрюмый бритоголовый Илья захлопали.
Антон сидел, не шелохнувшись, впившись глазами в мрачную даму. А Вася с Андреем вздыхали, думая, что могли бы скоротать воскресное время и поинтереснее.
Андрей наклонился к Васе и прошептал ему, чтобы не услышал его слов Антон:
–Homo postsoveticus безутешно скорбит по совкому прошлому…
Вася кивнул, а Андрей продолжил шепотом:
–Ты обратил внимание на мрачность этой дамочки? Характерная черта того времени – неулыбчивость, угрюмость.
Однако Вася с ним не согласился, возразив:
–Нет, ты неправ.
–Это почему?
–А потому, что еще в старину люди были угрюмыми, не улыбались. Ведь считалось,
что если ты улыбаешься, значит, ты бездельник, лодырь, лежащий на печи без дела. А работяга зря не смеется, он работает без устали.
–Но это ведь не означает, что люди вообще не улыбаются! Я говорю конкретно о
прошлом совковом времени.
На сцену вразвалку вышел толстый человек в черном фраке, белой сорочке, черном цилиндре. В руках он держал трость, недовольно глядя со сцены на посетителей. Увидев его, мрачная дама зашипела, показывая на человека во фраке, как на животное в зоопарке в клетке:
–Глядите, товарищи дорогие, вот это буржуин, который только грабит наших граждан!
–Да, я буржуин,– признался человек во фраке, хохотнув, – и что из этого плохого?
–А что ты делаешь хорошего для людей? На что живешь?– допытывалась мрачная дама, словно допрашивала его в следственном изоляторе.
Буржуин нагло усмехнулся, погрозив тростью мрачной даме:
–Трости захотела?.. Это я могу!.. У меня целая фабрика.
Буржуин стал танцевать, поигрывая тростью и задорно смотря на посетителей ресторана. Мрачная дама испепелила своим ненавидящим взглядом буржуина и продолжала его допрашивать, повысив голос:
–Неужели? И что она производит?
–А производит она туалетную бумагу,– с небывалой гордостью сообщил буржуин и
достал из кармана рулон круглой розовой туалетной бумаги.
– Как интересно!– воскликнула мрачная дама, вращая маузером.– Для народа стараешься, значит?
–А зачем для быдла стараться?–