– в маленьких пенициллиновых пузырёчках. Как игрушка-погремушка для малыша, которого у Лиды никогда не было.
Бабке Лиде нравится зажать такой пузырек в ладони и потрясти. Таблетки весело звенят и на душе легче. Она никогда не выбрасывает аптечные пузырьки.
Ее комната в коммуналке полна склянок, пузырьков и пакетиков от лекарств. Больше всего она любит цветные пузырьки: отражения от них тоже цветные. Она расставляет стекляшки на полках у окна и на подоконнике и солнышко играет на их пыльных боках, когда заглядывает в ее окно. Бывает и солнечные зайчики пляшут на стенах: белые, коричневые, почти красные. Лиде в такие минуты кажется, что она внутри калейдоскопа и ей весело от этого. А зеркал в ее комнатке нет. Она ненавидит зеркала. Даже в обтрепанном кошельке в шелковой стенке на месте вделанного зеркальца аккуратная заплатка из черного сатина. Края обшиты через край черной ниткой.
Лида пьет "седативные" и "спазмалитики" в дождь. Когда всё крутит и выламывает и боль такая, что ни сесть, ни встать. Когда хоть на стенку лезь и даже дыхание перехватывает. Когда слезы наворачиваются на глаза. И если не выпить таблеток, приходит Он. Ее личный ангел-мучитель. Если дождь, боль и слезы, он почти всегда приходит. И нет для одинокой Лидии большей радости, чем видеть его, и нет большего горя, когда он уходит. Глупая, она не может радоваться, тому, что вместе с ним уходит и боль ее тела. Лида знает: как только последняя слеза соскользнет с ее ресниц, как только взгляд её обретет ясность, ангел исчезнет, растает как слезы под дождем. И будет пусто: нет боли, нет его. Нет ангела, нет боли. Ничего нет. Словно ты умер.
Бабка Лида не смогла сходить в аптеку загодя: то соцработники нагрянули с очередной уборкой, то местные журналисты решили взять интервью, то пенсию принесли заранее, чтоб на Пасху не возиться, то жуть какая-то навалилась от всей суеты вокруг, что ни шагу ступить из комнаты. И невыносимо одиноко. Вот так внезапно навалится одиночество, словно и не твое оно, а извне наступает на тебя и проглатывает. И начинаешь жалеть себя, проваливаешься в прошлое и так можно просидеть целый день.
Но тучи становились всё темнее с каждой минутой, суставы начинали ныть всё отчетливее, и откладывать поход за лекарствами больше не представлялось возможным. Старуха повязала шерстяной платок на голову, обыкновенно пряча свое уродство за темной тканью, накинула пальтишко и пошла в аптеку. Если она не успеет до дождя – не миновать ей встречи с ангелом.
Лидия впервые встретилась с ним в пять лет. Был дождь, ей было больно, она задыхалась от боли, и пришел он. Зачем ей не дали умереть тогда, когда немецкая овчарка охранника откусила ей пол лица? Зачем ангел спас ей жизнь, отпугнув эту зверюгу? Ангел закрыл Лидочку крыльями. Крылья видели двое: она и немецкая овчарка с окровавленной мордой. Девочка выжила, а собака вскоре издохла. Искалеченную Лидочку даже пристреливать не стали: бросили под дождем. И все ушли куда-то в дождь, куда-то, где что-то громко стучало: то ли поезда, то ли автоматы.
При первой встрече ангел показался Лиде молодым