теперь печально бродили среди чужих построек и жались где-нибудь скопом под застрехой вместе со всей роднёй, сбившись в клубок подобно змеям. Иные отправились искать приюта и компании по хлевам, и то тут, то там слышалось испуганное мычание коров, когда духи принимались доить их своими ледяными пальцами.
В куда лучшем положении были те, чьи дети и внуки были ещё живы и ждали их нынче вечером в гости. В избу Рейна Коростеля набралось немало потустороннего люда, была среди них его блаженная супруга, его родители и не одно поколение давно ушедших и позабытых предков. Иного очень уж древнего духа и не знал больше никто, не помнил ни его имени, ни когда он жил, но раз уж явился, значит наверняка и он принадлежит к числу предков Рейна Коростеля. И такому тоже находилось место за столом, и он мог после могильного покоя порадоваться земной жизни.
В основном предков интересовало, хорошо ли сохранилось накопленное ими добро и надёжно ли оно припрятано. Старый Коростель, который когда-то откопал клад пёсьеголовых, захотел поглядеть на серебряные украшения.
– За то, что в землю закопано, за то я не беспокоюсь, – сказал он. – А кое-что, дурья башка, я же домой принёс. Где всё это?
Лийна, попечению которой было доверено это серебро, принесла украшения и разложила их перед предком. Старый Коростель тотчас увидел, что одной брошки нет.
– Где она? Где брошка? – заорал он.
– Господи, и вправду нет, – изобразила изумление Лийна. – Вот так напасть! То-то этот домовик здесь рыскал!
– Что за домовик? – стал допытываться Рейн Коростель, которого пропажа брошки тоже порядком встревожила. – Ты ничего мне не говорила! Это какой такой домовик к нам заявился и когда?
– Позавчерась, – соврала Лийна. – Я с колодца шла, с вёдрами, и вдруг вижу, как из задней каморки домовик какой-то шасть из двери огневым хвостом и в лес. Хотела я ногой топнуть, чтоб задержать злодея, да вёдра помешали, так он и утёк.
– Ну, ясное дело, это он брошку спёр! – осерчал Рейн Коростель. – Какой он из себя был?
– Жёлтый такой, хвост метлой и вместо головы ушат.
– Ушат заместо головы... – задумался Рейн. – Это же кильтера домовик! Ясное дело! Чёртовы барские управители, чтоб им пусто было! Ни стыда ни совести – сперва задницу господам лижут, а потом у бедного мужика последнее добро утянуть готовы! Говнюки!
– А чем умнее те, кто дозволяет пустоголовому домовику бесчинствовать в своём доме да набивать торбу! – проворчал усопший Коростель. – Я когда жив ещё был, так ни один чёртов домовик не смел покуситься на моё добро! Мои собственные домовики день и ночь добро стерегли, всякого, кто сунется, загрызть были готовы! Непонятно, почему по нынешним временам никто старых добрых порядков не придерживается?
– Да вернём мы эту брошку! – пообещал Рейн. – Если ничего не поможет, я готов самолично обернуться смерчем и в щепки разнести кильтерово хозяйство.
Какой-то совсем древний худосочный дух поманил Рейна в сени.
– Милый потомок