для меня последним!
– Почему это? – поинтересовался Олаф, попутно выставляя мостки через лужу. Теперь грубиян мог вернуться под свод арки, не запачкав ног.
– Как будто вы не знаете! – путешественник становился все несноснее, перетаптываясь в ветропарате.
– Я ни о чем таком не слышал, – юноша не боялся перечить, туман уже начинал сгущаться, ещё мгновение и буяна унесёт в проплаченную им сторону, вместе с его дорогой картой и непомерным недовольством.
– В этих землях повышенный фон опасности! Пропадают люди! – и белобородый растаял, оставив после себя резкий запах своих духов и червяка сомнений в душе проводника.
Сердце Олафа неприятно бухнуло в ребра. Слюна стала горькой и тягучей, как смола. В ушах эхом продолжала звучать фраза "повышенный фон опасности".
Не предупредили.
Не посчитали нужным сообщить.
Правильно, зачем? На территорию компании никто не сунется – себе дороже – шибанёт разрядом подключённых молний – мало не покажется.
А по дорогам никто не ходит. Никто. Не. Ходит.
Только изредка.
Юные решительные девушки.
Юноша, отправив ветрограмму – вынужден покинуть станцию, срочно пришлите замену – покидал на скорую руку вещи в дорожный мешок, положил на дно сто накопленных сигментов и, не в силах спокойно сидеть, вышел на улицу. Встал спиной к ограде. Тоскливо оглядел своё хозяйство. Как все сложится? Вернётся ли? Он вложил много сил и души в огород, запущенный предыдущим проводником. Тот выращивал одну выпьянку, и дегустировал её так, что не мог даже запустить ветропарат, за это и потерял место. А Олафу полюбилось возиться на земле.
Но что бесполезно стоять и жалеть? Как сможет он жить спокойно, зная, что Летте Валенса грозит опасность? Как сможет принимать клиентов, ремонтировать дом, трудиться на огороде?
Весь мир провоняет гнилью, если сейчас же он не двинется в путь.
Ветродуй подал сигнал прибытия.
– Мне сказали, тут непыльная работёнка, – присланный компанией сменщик вальяжно спустился с мостков и принялся оглядываться по сторонам.
– Когда как, – отозвался Олаф. Развязность сменщика сразу пришлась ему не по душе, от него несло жаждой лёгкой жизни и презрением к работе. – Через три дня придёт ответ из центральной конторы по делу Летты Валенса. Там будет исправленная карта и некоторая сумма денег. Не советую её тратить, это деньги клиента, расплачиваться потом придётся из своего кармана.
– Надолго отлучаешься? – услышав про деньги, сменщик сначала воспрянул духом, а потом потерял интерес, когда понял, что ему с них не перепадёт.
– Пока не знаю, – уклончиво ответил юноша.
– Имей ввиду, вечно я в этой дыре торчать не буду! – явившийся сплюнул под ноги.
– Запомню, – Олаф с неприязнью отметил, что молодчик пнул подбежавшего знакомиться удобряйку – тот даже обиженно взвизгнул. – Зря ты так, хорошие зверушки, знают своё дело
– Терпеть не могу этих огородников!
– Привыкай.