Значит, мама про ключ всё выдумала?
Я внимательно изучила помещение, озаренное ярким сребристым светом Двойной луны. Сводчатый потолок без признаков паутины, ровные ряды книжных шкафов, чистые плиты каменного пола… Пылью и не пахло. Пахло терпкими травами. И кстати вспомнился недавний разговор. Может, меня так старательно отпихивали от секретов чердака, чтобы я пребывала в счастливом неведении об истинной сущности своего семейства?..
Пройдясь вдоль книжного ряда, я мимоходом провела ладонью по книжным полкам. Нет, никакой пыли… Пухлые сшивки книг, потрепанные свитки, робко выглядывающие из пузатых котелков, пучки высушенных трав, украшающие стены, а под травами – деревянные стойки с бутылями, котелками и плетеными коробками…
Не удержавшись, я сунула нос в короб, а там… Фу-у-у, какой ужас, сушеные зеленые гусеницы!.. Я с подозрением изучала чердачное хозяйство и кривилась от отвращения. Нет, как можно хранить такое в собственном доме, где, между прочим, живут любопытные и впечатлительные дети?.. Пойду-ка я лучше… в книги загляну. Они, конечно, не относились к моим любимым предметам, но рядом с ними приятнее, чем с сушеными насекомыми, которых ни за что ни про что лишили жизни…
Как назло, все попадающиеся под руку сшивки были написаны на незнакомых языках, но я не теряла надежды найти читаемую. Дрожащими руками перебирая корешки и просматривая обложки, я со всевозрастающим азартом искала… Что? Наверно, доказательства – либо опровергающие папины слова про семейную магию, либо… И с каждым мгновением в моей душе стрункой звенело, туго натягиваясь, двуликое ожидание. Хоть бы все оказалось неправдой… И предвкушение. Хоть бы… родители не соврали.
И мне повезло. Сняв с верхней полки тяжелую, объемную книгу, я положила ее на пол, оправила юбку и присела на корточки, изучая свою находку. Книга была обтянута красно-коричневой кожей (начитавшись в свое время сказок о черной магии, я от души понадеялась, что не человеческой…), а на ее обложке обнаружился странный знак – пересечение кругов Двойной луны и вписанные в них две же звезды, соприкасающиеся лучами. А под знаком – порадовавшаяся меня надпись на древнем, но знакомом языке – «Охранители рода».
Содержание книги меня сначала удивило, а потом раздосадовало. Удивило то, что страницы книги и чернила мягко светились в темноте и отбрасывали блики, которые оседали на моих руках щекочущими огненными искрами, скользкими каплями росы и вязким серебристым туманом. Оседали – в прямом смысле этого слова, невольно подтверждая слова родителей. Но после того как я полистала книгу, восхищение сменилось досадой. Опять незнакомый язык…
Разочарованно вздохнув, я некстати вспомнила о сорванных уроках по древним языкам. И, пролистывая книгу, невольно улыбнулась приятным воспоминаниям. Наставники изводили меня кошмарными уроками, а я их – собственными недостатками. Вот, к слову, мэтр Корица (звали его иначе, но от него всегда так несло корицей…) любил слушать себя и наслаждаться тем «впечатлением», которое производили на невежд вроде