которых никто не встречал, предлагал им помочь с гостиницей и, имея всюду знакомства, добывал им номера, в которых их и «обслуживал». До сорока лет он вообще нигде не работал, его держали на содержании, вызывали в командировки в Сочи, в Крым, в Прибалтику. Причём, он не выглядел альфонсом или ловеласом, наоборот – худощавый, со втянутыми щеками, – у него было лицо интеллектуала, измождённое от сидения по ночам за диссертацией. Его внешность внушала доверие не только девушкам, но и их родителям. Однажды я встретил Олега, гуляющего под ручку с молоденькой девчушкой, сзади шли её папа и мама. Они приехали из Минска показать дочери столицу Украины. Я немного прошёлся с ними.
– Меня предупреждали, что в Киеве очень опасные мальчики, – откровенничал со мной папа, – а наша Виточка такая наивная. Поэтому я очень рад, что она сразу познакомилась с Олегом – теперь я за неё спокоен.
– И я тоже, – подумал я.
Олег обожал жениться. Его свадьбы следовали чередой, одна за другой, шумные и весёлые. Женившись, он продолжал свой образ жизни неутомимого мустангера, жёны не выдерживали, следовали разводы, а за ними – новые свадьбы.
Где-то на пятой или шестой свадьбе я предупредил:
– Олег, это последняя, на которую я прихожу. Я устал повторять тосты о счастливой жизни, меняя имена невест.
Лет в пятьдесят Олег женился на женщине намного младше его и прожил с ней до сего времени в мире и согласии. Женщина оказалась крепкой, ей удалось обуздать этого неугомонного жеребца, и вместо легендарных загулов ему пришлось довольствоваться стандартными «леваками».
Вспоминаю Борю Битлера, который жил на Подоле, но каждый вечер приходил на Крещатик, как на работу. Мускулистый, спортивный, он прямо с места легко крутил сальто. Половина его зубов была выбита в драках, которые он обожал. На Крещатик он приходил в поисках новых драк.
– Боря, наших бьют! – подбегали к нему какие-то незнакомые пацаны лет тринадцати-четырнадцати.
– Кого это – «наших»? – интересовались мы.
– Неважно, – отмахивался Боря и в глазах у него загорался хищный блеск. – Где бьют?
Пока мы бегом направлялись к месту происшествия, он предупреждал:
– Никто не вмешивается. Это – моя драка!
Он не ведал страха. Смело направлялся к кучке хулиганов, сколько б их не было, трое или пятеро. Главарь шайки вынимал бритву и предупреждал:
– Попишу!
Боря молча снимал с руки свои часы, протягивал их ему и просил:
– Пожалуйста, подержи.
Тот растерянно брал часы, Боря бил его в челюсть, тот падал и продолжал лежать в нокауте. Боря забирал у лежащего свои часы, не преминув его похвалить:
– Ты хорошо держал. – Поворачивался к остальным. – Кто ещё хочет подержать?
Желающих не было. Боря надевал часы на руку, и мы уходили, провожаемые восторженными взглядами пацанов. Он любил женщин, у него случались романы, но драки – это была его стихия.
Это