получалось. Ему было ужасно противно, что она так безошибочно читает его мысли; впрочем, это была ее старая привычка, причем она улучшала свои навыки в этом направлении с пугающей скоростью.
– А еще это испортило бы тебе свидание, разве нет? – вставил он.
– Я уже сказала: это было не свидание, – сухо бросила она. Риг Эллы издал мелодичный сигнал и ожил – Тео был спасен. – И словно по взмаху волшебной палочки… мы вошли! – Она просияла, довольная своим успехом. – Но мы находимся только в безопасном режиме, так что не сможем добраться до ее приложений или поднять историю. Все это по-прежнему защищено. Но зато мы можем прочесать системные файлы, – она открыла на экране файловую систему, – и еще посмотреть, что было сброшено в отстойник.
– В отстойник? – переспросил Тео. – Это твой отец научил тебя всем этим хакерским штучкам?
– Я не хакер, Тео. В серьезные вещи не лезу. – В ее голосе прозвучала нотка сожаления или ему показалось? – Это все фокусы для начальной школы. Когда растешь в семье полицейского, в любом случае учишься каким-то вещам, хочешь или не хочешь. Я всегда была убеждена, что мои родители пользовались этой же лазейкой, чтобы следить за мной, когда я была подростком. Приходилось быстро умнеть. – Она похлопала риг Эллы сбоку. – Отстойник – это хранилище остаточных временных оптических файлов. Временные файлы последнего разговора, проводившегося на этой штуке, должны быть до сих пор здесь.
Не вдаваясь в дальнейшие подробности, Клемми принялась рыться в мешанине временных файлов. Тео видел мельчайшие детали трехмерного интерфейса, отражавшегося в ее визоре. Быстрым движением глаз она перешла на десятигранную иконку и открыла ее, а уже через несколько секунд слушала телефонный разговор с угрозами Тео.
– Этому человеку, похоже, в детстве не хватало родительской любви, – наконец сказала она, покачав головой. Их взгляды встретились, и он увидел ее карие глаза сквозь море цифр кода, спроектированного на внутреннюю поверхность полупрозрачного визора. – Если бы речь шла о моей матери, я бы, имея на руках этот временный файл из отстойника, прямиком пошла в полицию. Но поскольку я живу с мачехой…
– А что, если это навлечет на нее еще больше бед?
Клемми еще секунду смотрела на него, а потом сфокусировала взгляд на файлах. Тео предпочел бы услышать от нее какой-то ответ, который развеял бы его собственные сомнения и страхи. Согласна ли она с ним? Или, может быть, у нее есть какая-то светлая идея насчет того, что ему делать? Пауза затягивалась, и он начал цепляться за все подряд, лишь бы отвлечься.
– Выходит… ты и Роджер Хантингтон-Стэнли, да?
Слова эти сами сорвались с его губ, и только потом внутренний голос подсказал ему, какой же он придурок. Он попытался отвести глаза в сторону, но успел заметить, как она вдруг напряглась.
– Знаешь, почему люди уезжают учиться в университет? – рассеяно спросила она. Тео пожал плечами и промолчал, догадываясь, что вопрос риторический. – Потому что это помогает им понять, в каком маленьком мире живут люди, которых они оставили дома. Даже в больших городах…
– Слушай,