угодить начальству, но Леонид Ильич не должен поддаваться подхалимажу. На это Л. И. Брежнев очень рассердился. Я стоял в стороне, ко мне подошел А. Н. Шелепин и предложил вместе выступить против А. Н. Косыгина. Я ответил, что не надо горячиться, что товарищи сами разберутся между собой.
Так мы поехали на стадион. Он был полностью заполнен москвичами. Через громкоговоритель было объявлено о прибытии эстафеты мира из Одессы и привезенном ее участниками послании мира руководителям страны. Несколько делегатов из Одессы через ряды зрителей стали подниматься к правительственной трибуне. Но кто будет принимать письмо? Возникло неловкое положение. Тогда Л. И. Брежнев сказал: «Пусть письмо примет Гришин как председатель ВЦСПС». Пришлось принимать письмо мне и экспромтом говорить речь с благодарностью участникам эстафеты и тем, от кого было написано письмо ЦК и правительству. Этот случай испортил всем членам и кандидатам в члены Президиума ЦК КПСС настроение.
Потом мы все постоянно чувствовали натянутость отношений между Л. И. Брежневым и А. Н. Косыгиным. Наши отношения с Алексеем Николаевичем и его семьей были дружескими, о чем я еще скажу дальше. Это стало известно Л. И. Брежневу, и его отношение ко мне к середине 70-х годов изменилось. Он стал относиться ко мне с недоверием, подозрительно и даже с предвзятостью. Однажды в Большом Кремлевском дворце проходило то ли какое-то собрание, то ли сессия Верховного Совета. Когда я подъехал к подъезду Дворца, неподалеку прохаживались Л. И. Брежнев и А. А. Громыко. Я подошел к ним, поздоровался, и мы стали ходить втроем. Л. И. Брежнев вдруг сказал мне: «Ты, Виктор, придерживайся моей линии, а не линии Косыгина». Я был удивлен. Ответил ему, что у нас общая линия, это линия партии, ее программа и устав, решения съездов и пленумов ЦК. Этой линии мы все и придерживаемся. А. А. Громыко молчал.
В конце 70-х годов на одном из заседаний Политбюро ЦК КПСС, думаю, что по подсказке или в угоду Леониду Ильичу, с резкой критикой А. Н. Косыгина выступил председатель Госплана СССР Н. К. Байбаков. Он сказал, что Председатель Совмина не читает его – председателя Госплана записок, не читает документы, идущие в Совет министров, не вникает глубоко в работу и т. п. А. Н. Косыгин возражал, говорил, что все поступающие к нему документы внимательно рассматриваются. Получилось все довольно некрасиво. Мы, некоторые члены Политбюро ЦК, вынуждены были вмешаться, чтобы прекратить эту неподходящую для работы Политбюро ЦК перебранку.
Вскоре А. Н. Косыгин заболел. У него случился инфаркт миокарда. Л. И. Брежнев решил отправить его на пенсию. Он позвонил мне по телефону (наверное, как и другим членам Политбюро) и стал уговаривать освободить А. Н. Косыгина от обязанностей Председателя Совета Министров СССР и выдвинуть на это место Н. А. Тихонова, работавшего заместителем Председателя Совмина. Я высказал соображение, что может быть А. Н. Косыгин еще сможет поработать, приносить пользу стране. Л. И. Брежнев, сославшись на мнение начальника четвертого главного управления Минздрава