от него большие куски. Лысый в свою очередь взял кусочек шоколада и положил себе в рот, с любопытством посматривая на соседа. Расправившись с бутербродом, кучерявый Роман вопросительно посмотрел на лысого графа, отдавая ему инициативу.
– Ну что, еще по одной? – правильно понял Кропоткин.
– Не возражаю, – охотно откликнулся Роман.
Придерживая толстыми пальцами легкие стаканчики, граф налил в них еще по одной.
– Будем здоровы! – пожелал он.
– Будем! – подхватил Роман.
За этим последовала пауза – исключительно по причине занятых разжевыванием ртов. Но вот фигуры обмякли, стены купе раздвинулись, и вслед благотворному причащению явилась потребность обратиться к добру. Кропоткин поинтересовался:
– В Москву по делам или так?
– Можно сказать, по делам, – сообщил Рома, испытывая подъем духа.
– И чем, если не секрет, занимаетесь? – полюбопытствовал Кропоткин.
– Да как вам сказать… – начал Рома, как всегда затрудняясь с ответом, когда его об этом спрашивали. – Как вам сказать… – тянул он, предвкушая эффект.
Кропоткин терпеливо ждал, сложив на груди короткие толстые руки.
– Пишу, знаете ли! – наконец скромно сообщил Рома, готовясь к привычной реакции. Обычно все его собеседники после такого заявления оживлялись и начинали допытываться, кто он и что написал, теша его самолюбие приятным щекотанием. Лысый граф, однако, даже бровью не повел, а только сказал:
– Вот как!
И бесцеремонно уставился на Рому. Тот в ответ глядел на него рассеянно, готовый отвечать на однообразные вопросы. Не было еще случая, чтобы их не было.
– И что же пишете? – спросил Кропоткин, вздергивая брови на середину лба.
– Да так, по-разному. Пьесы, повести, сценарии. До крупных форм еще не дорос, – скромно ступил на проторенный путь Рома.
– А позвольте спросить, над чем работаете сейчас? – перескочив через целый блок вопросов, спросил Кропоткин.
– Хочу написать детектив, – помедлив, признался Рома, которому такая прыть не понравилась.
– О! Детектив! Люблю детективы! – оживился граф. – Обожаю детективы! И о чем же будет ваш детектив?
– Ну, как можно об этом говорить! Ведь тогда пропадет вся тайна, весь резон! Да и, по правде говоря, я и сам еще не знаю, что это будет. Не придумал еще. Вот хочу написать, а о чем – еще не знаю, – неожиданно для себя разболтался Рома.
– А знаете что, а давайте-ка мы еще по одной, и я вам, пожалуй, предложу один сюжетец! – неожиданно блеснул глазами, как лысиной, граф. – Уверен – вам понравится!
– Ну-ка, ну-ка! – потер ладони Рома, увлеченный блеском чужих глаз и, спохватившись, спросил: – А вы сами, кстати, чем занимаетесь?
– Да так… Можно сказать, по казенной части, – отмахнулся Кропоткин и взялся за бутылку.
В стаканчиках снова булькнуло и оттуда плавно перетекло в пункты конечного назначения.
– Так о чем ваш сюжет? – заторопился Рома, едва освободился язык.
Заложив