Прокофьев говорил, что на нее его вдохновила именно Серафима Бирман.
Роль состоялась. После всех мучений, сомнений и растраченных эмоций пришла радость достижения. Бирман гордилась этой работой и со временем стала вспоминать об Эйзенштейне с особой теплотой и почтением. Ее узнали зрители всей страны. Даже водитель грузовика в глухой провинции однажды подвез ее бесплатно до далекого села, потому что признал в эксцентричной старухе героиню «Ивана Грозного» – об этом факте актриса с упоением рассказывала в одной из телепередач.
«Есть такие актрисы, которые облекаются в оперенье райских птиц собственного воображения, хватая их на лету и беспощадно разбирая на перышки. Такова Серафима Бирман». Этой фразой Сергея Эйзенштейна закончился уникальный творческий союз двух непохожих личностей, вписавших золотом свои имена в историю кино.
И… двенадцать лет вне экрана. Как приручить «райскую птицу», никто больше не знал. Да и сама Бирман сравнивала редкие поступающие предложения от кинематографистов с тем материалом, с которым ей посчастливилось соприкоснуться у Эйзенштейна. Конечно, не в их пользу. К счастью был театр. А когда его почти не стало, когда начался застой в Театре имени Ленинского комсомола, Серафима Германовна вновь «продалась» противным «киношникам». Андрей Тутышкин собрал целое соцветие любимых актеров в слабеньком водевиле Валентина Катаева «Безумный день». Ильинский, Мартинсон, Володин, Зарубина, Плятт, Георгиевская пытались вытянуть примитивный сюжет и несмешные диалоги своей иронией и обаянием, но фильм это не спасло. Бирман слегка выбивалась из этой команды, опять-таки, своей парадоксальностью, гиперболизмом. Она была уморительной в образе медика, практикующего лечение покоем, между тем как кругом дым коромыслом. У нее прелестные, усыпительно объясняющие интонации, ласковая непрошибаемая уверенность, что все надо пропускать мимо ушей…
Была небольшая роль Экономки в картине Григория Козинцева «Дон Кихот». О съемках мне однажды рассказал Георгий Вицин, игравший Карраско. Бирман его любила, опекала, занимала в своих режиссерских постановках во МХАТе втором. Спустя годы они встретились на съемочной площадке «Дон Кихота». Вицин вспоминал: «Голос у Козинцева был таким же, как у Бирман. Тоже – высокий тембр. По старой памяти Бирман стала делать мне какие-то предложения по роли. Козинцев услышал и стал кричать: «Серафима Германовна! Не учите Вицина!» Она: «Я не учу! Я просто предложила ему, как сделать лучше!» Он: «Нет, вы его учите! А мы уже все обговорили!» Она: «Да с чего вы взяли? Не учу я его!» И вот оба они стоят друг напротив друга с одинаковыми профилями, большими носами и абсолютно одинаковыми высокими дребезжащими голосами друг на друга кричат. Я еле сдержался, чтобы не рассмеяться…»
Но была в ее кинобиографии еще одна роль, заслуживающая внимания, восхищения и даже изучения – Констанция Львовна в экранизации пьесы Леонида Леонова «Обыкновенный человек». Злая старуха, первостепенная