Сейчас его на Вас не будет! Вместе со всем остальным!
– Я Вас не пони…
Договорить фразу, а с ней – и продемонстрировать благородное возмущение – атташе не удалось: в лицо его влепились с размаху брошенные фотографии «стальных комнат».
– Это и есть ваши гарантии?!
Казалось, ещё минута – и Барон одним только взглядом испепелит съёжившегося атташе. В этот момент тот сожалел лишь о том, что, как назло, в поле зрения не наблюдалось ни одной подходящей щели, в которую можно было бы забиться, чтобы переждать варварский гнев этого русского.
Но так как прятаться действительно было некуда, пришлось избрать другой метод защиты. И атташе с преувеличенным вниманием, только бы затянуть паузу, могущую оказаться спасительной, начал разглядывать фотокарточки.
Наконец, он оторвался взгляд от снимков и медленно перевёл его на Барона. Взгляд этот был весьма красноречивым: атташе был непритворно напуган. И не перспективой быть избитым Бароном, хотя это вовсе не исключалось. Он был поражён увиденным им на фотокарточке. Точнее – не увиденным там.
– Вы хотите сказать, что…
Указательный палец его правой руки сепаратно от взгляда ткнулся в один из снимков.
– Вы удивительно догадливы!
Барон уже частично взял себя в руки. Атташе повезло: ведь вместо себя Его Высокопревосходительство мог взять в руки его! И это взятие едва ли стало бы частичным!
– Именно это я и имею в виду!
Барон придавил взглядом атташе, и без того уже основательно деформированного его натиском.
– Именно это: сотрудники вашей дипмиссии в Москве обокрали нас! Обокрали, как уличная шпана в тёмной подворотне!
Несмотря на не самый подходящий момент для демонстрации благородного возмущения, атташе, сын лорда и выпускник привилегированной Военной академии, не смог удержаться от того, чтобы не поморщиться. Заметив это, Барон продублировал текст – и сделал это демонстративно громким голосом.
– Именно так, господин атташе: как уличная шпана в тёмной подворотне! Джентльмены так не поступают!
Вернувшись в исходное – вертикальное – положение, атташе сдержанно поклонился Барону. На это ушли последние остатки фирменной невозмутимости, которые ему пришлось наскрести буквально «по сусекам».
– Я немедленно свяжусь с министерством, и как только у меня будут результаты…
– Вы немедленно свяжетесь с ним в моём присутствии!
Осваиваясь на кожаном диване с беспардонной решительностью, Барон не позволил атташе озвучить свои заверения.
– Поэтому не советую тянуть время: звоните прямо сейчас!
Переживая очередное унижение, атташе постоял столбом примерно с полминуты – большая продолжительность была чревата последствиями – и дрожащей рукой поднял трубку. «Отсутствовал» он – Барон не понимал по-английски – не больше двух минут. А когда он «вернулся», лицо его было бледным, как полотно.
– В посольстве