язычник, норманн…
– Мой зять, – резко перебил я его.
– …и такова судьба саксов – быть единым народом, под властью одного короля и одного Бога, – продолжил Этельстан, не обратив внимания на мои слова.
– Вашего бога, – буркнул я.
– Другого нет, – мягко возразил он.
Все сказанное им имело смысл, если не считать вздора про единственного бога. И этот смысл говорил, что мне без какой-либо пользы пришлось тащиться через всю Британию.
– Мне стоило оставить тебя гнить тут, – проворчал я.
– Но ты ведь не оставил.
– Твой дед всегда говорил, что я дурак.
– Мой дед был прав во многих вещах, – с улыбкой сказал Этельстан. Его дедом был король Альфред.
Я встал, подошел к двери, открыл ее настежь и принялся всматриваться в мерцание огней за восточной стеной. Большей частью оно доносилось из лагеря, где люди Кинлэфа укрывались от снега, косо летевшего с севера. На парапетах горели жаровни, закутанные в плащи копейщики наблюдали за притаившимся врагом. В свете двух ярких факелов, горящих прямо за большими дверями, было хорошо видно, как снег укутывает стену здания.
Итак, брат Осрик лгал. Мы захватили его с собой на юг, но я так устал от бесконечных жалоб на холод и стертую седлом задницу, что мы оставили монаха в Мамесестере, где, как он сказал, церковь обещала его приютить. Лучше бы я убил ублюдка. Я поежился, ощутив внезапно, как холодна ночь.
– Рорик! – крикнул я, повернувшись обратно к залу. – Принеси мой плащ!
Брат Осрик солгал. Монах говорил, что у Этельстана меньше сотни воинов, а на самом деле у него вдвое больше. Этого все-таки мало для обороны такой крепости, как Сестер, но вполне достаточно, чтобы отразить робкие приступы Кинлэфа. Брат Осрик говорил, что гарнизон умирает от голода, а на самом деле кладовые наполовину полны после последнего урожая. Его ложь привела меня в Сестер. Но ради чего?
– Господин, твой плащ, – послышался насмешливый голос.
Я повернулся и увидел, что Этельстан сам принес мне тяжелый меховой плащ. И тоже утеплился. Принц кивком велел одному из часовых закрыть за нами дверь, потом встал рядом со мной и смотрел, как падает мягкий снег.
– Я не посылал за тобой, – сказал он, набрасывая плащ мне на плечи. – Но спасибо, что ты пришел.
– Тогда кто послал монаха? – спросил я.
– Может быть, никто.
– Никто?
Этельстан пожал плечами:
– Возможно, монах услышал про осаду, решил привести подмогу, но, зная, что ты не поверишь ему, изобрел историю про отца Свитреда.
– Ему бы не хватило ума. – Я покачал головой. – И он был напуган.
– Ты вселяешь страх во многих христиан, – сухо заметил принц.
Я смотрел, как снежинки кружат у угла дома напротив.
– Мне нужно съездить в Хвит, – решил я.
– В Хвит? Зачем?
– Потому что монах пришел из тамошнего монастыря.
– В Хвите нет монастыря. Я бы рад построить его там, но… – Этельстан замолчал.
– Ублюдок врал! –