язвительно спросил я, намекая на молодую жену короля Эдуарда.
– Которая приходилась племянницей моей матери.
Этого я не знал. Мне было известно только, что король Эдуард отверг свою вторую жену и женился на юной девушке из Кента. Постылую супругу услали в монастырь. Эдуард считал себя добрым христианином, а христиане утверждают, что брак заключается один раз и на всю жизнь. Однако щедрый взнос золотом или королевскими землями без труда убеждает церковь в ошибочности этой догмы, так что правителю легко можно развестись с одной женщиной и жениться на другой.
– Лорд принц, так ты теперь в фаворе? – осведомился я. – Снова наследник?
Этельстан покачал головой. Свежий снег скрипел под нашими ногами. Принц вел меня по улице, ведущей к восточным воротам. За нами следовали двое стражников, но на достаточном расстоянии, чтобы не слышать разговора.
– Как говорят, мой отец по-прежнему обожает Эльфверда.
– Твоего соперника, – с горечью буркнул я. Я презирал Эльфверда, второго сына Эдуарда. Это был кусок вонючего куньего дерьма.
– Моего сводного брата, – с укором поправил Этельстан. – Которого я люблю.
– Неужели? – Какое-то время он не отвечал. Мы поднялись по римской лестнице на восточную стену, где у жаровен грелись дозорные. Мы постояли наверху, глядя на лагерь побитой армии. – Так ты на самом деле любишь этого мелкого выпердыша?
– Нам заповедано любить ближнего своего.
– Эльфверд – ничтожество.
– Из него может получиться хороший король, – пробормотал Этельстан.
– А из меня – очередной архиепископ Контварабургский.
– Это было бы интересно, – с улыбкой заметил он. Я знал, что он презирает Эльфверда не меньше моего, но говорит так, как велит ему родовой долг. – Мать Эльфверда, – продолжил принц, – оказалась в опале, но ее семья по-прежнему богата, сильна. И поддержала новую женщину отца.
– Вот как?
– Дядя Эльфверда стал новым олдерменом. Он принял сторону Эдуарда и палец о палец не ударил, чтобы помочь сестре.
– Значит, дядя мать родную продаст, чтобы возвести Эльфверда на трон, – резко заключил я.
– Вполне вероятно, – спокойно согласился Этельстан.
Я поежился, и вовсе не от холода. А оттого, что почувствовал ловушку. Я все еще не выяснил, зачем меня тащили через Британию, но заподозрил, кто мог положить в капкан наживку.
– Старый я дурак, – вырвалось у меня.
– А поутру встанет солнце.
– Лорд принц! Лорд принц! – прервал нас взволнованный голос. По парапету к нам бежал маленький воин – крохотный, как ребенок, но облаченный в кольчугу, с копьем и в шлеме, украшенном красными и белыми лентами.
– Сестра Сунгифу! – с чувством сказал Этельстан, когда крошечная фигурка опустилась перед ним на колени. Принц коснулся одетой в перчатку рукой ее шлема, и женщина с обожанием улыбнулась. – Это лорд Утред Беббанбургский, – представил он меня. Потом обратился уже ко мне: – Сестра Сунгифу собрала ополчение из пятидесяти женщин, которые стоят дозором на стенах, давая