рубахе, с опущенными плечами и взглядом, ощупывающим синюю керамическую плитку пола. Снова вспомнил завод, Григорича, инженера-технолога Драгунова… «И вернусь?»
– Годин, че молчишь?!
– А что говорить-то?
– Ну, для начала, может, расскажешь о международном положении, интеллигент, твою мать!
– А может, станцуешь?
Подумал о том, какое счастье, что никому в части не проговорился о том, что ходил в школе в танцевальный кружок. Танцевал бы теперь днем и ночью перед «дедами».
– Не, пусть лучше какую-нибудь сказочку придумает из гражданской жизни!..
– А можешь про баб что-нибудь рассказать! Много баб перетрахал там у себя в институте?
– Худые, наверное? Зато очкастые, как училки. Такие же умелые во всем таком? Как они, а, Годин?
– Без понятия…
– Да ты – никак девственник, Алеша? Со всех сторон!
– Чего молчишь?
– Ну, раз не хочешь «дедушек» хорошим рассказом об их скорой гражданской жизни порадовать, давай к делу!
– К какому?
– Дурачком не прикидывайся!
– Нет, я – не дурак!
– Ну, тогда давай!
– Что давай?
«Деды» переглянулись:
– Похоже, он что-то не понял!
К Алексею придвинулся щербатый:
– Гони деньги!
– Какие деньги?
Щербатый с разворота ударил его в грудь:
– Не вспомнил какие?
Годин потер зашибленное место:
– Так месяц же еще не кончился!
– Умный какой! Правда, не дурак.
Алексей сделал удивленные глаза:
– Сами же сказали: в конце месяца заплатишь…
– Точно, умник! – Получил еще удар. – Сами сказали – сами пересказали! А вдруг ты решил месячишко перекантоваться по легкому и потом ничего не заплатить. Этот номер не пройдет! Аванс давай, гони монету! Подтверди, что правильно понимаешь политику партии и народа. И тогда спокойно живи дальше до конца месяца.
Годин обвел взглядом стоящих напротив «дедов»:
– Думаю, я правильно понимаю политику КПСС и советского народа.
– Ты не думай! Деньги принес?
– Какие деньги?
– Да он над нами издевается. Умник, интеллигент! Начитался, похоже, за последние дни на бумажной работе. А может, институт вспомнил? Научную диску… дискускую решил с нами заварганить. А мы с тобой по-простому поговорим, по-нашему, по-рабоче-крестьянски. Чтобы не издевался, гад, над простым народом!
Щербатый снова замахнулся, но Годин отступил на шаг:
– Нет, что вы? Я не издеваюсь. Я просто констатирую.
Его достал ударом в челюсть тот, что стоял справа и как-то незаметно придвинулся:
– Он конста… Он конста… стактирует, гад!.. Последний раз спрашиваем: деньги принес?
– Нет.
Теперь удар слева:
– Сигареты?
Снова справа:
– Бухло?
Годин вытер кровь с лица:
– Нет у меня денег. Нет сигарет. Нет бухла.
Мотнул