сидим, мелкожопые? – издевательски спросила жирная баба, – чё ждём? А готовиться я за вас чё ли буду? Почему волосы ещё в косе? Сидят тут ловят языками говноедок словно жабы.
И с этими «задушевными» словами двинулась дальше вдоль поляны, подходя к каждой группе щебечущих девок, и в той же язвительной манере подзуживая каждую. Никого не пропустила. На каждой отвела свою мерзкую душонку.
Зорька мигом спустилась с небес на землю. Шкурную безрукавку скинула, верхнюю рубаху с поясом тоже долой, косу расплела, рыжую копну растребушила пальцами раскидывая по плечам. Развязала узелок: яйца печёные, солонины кусок. Отдельно свёрнуты в лист лопуха тоненькие волосяные верёвочки, плетённые жгутом и окрашенные в разные цвета. Всё. Приготовилась. Стала ждать первого действия – девичьего кумления.39
Оно было почти таким же, как у баб с молодухами что они устраивали на Сороки40 . Только если бабы порождали Матушку Ку41 , то девки этот колдовской процесс просто имитировали путём создания некой Кукуши42 девоньки. Силы в ней не было никакой в отличие от бабьей Ку, но она и не требовалась, так как Семик – праздник-обучение. Всё в нём было как у баб на Сороках, только не по-настоящему. На Сороках всерьёз куманились, но учить там было не кому, да и некогда. К нему требовалось уже всё знать и уметь. Вот в этой ежегодной подготовке и состоял весь девичий Семик.
Было ещё одно отличие. Большуха бабняка на Сороках куклу43, то есть то, куда эту Ку закладывала, делала всегда по-разному. Почему? Да кто её знает. Поди разбери. Лишь большуха и знала, как в этом году на роды полагается делать вместилище этой полужити. Когда по кусочку из глины смоченной слюной каждой бабы жёваной во рту, когда смачивала эту глину у них в других отверстиях. Когда только из их волос плела, тут же на карагоде44 у каждой выдёргивая. Иногда волосики щипала из лобковой бородки с болезными «ойками».
В общем, по-разному делала, в различных интерпретациях и в разных последовательностях. Лишь большуха знала у кого, где надо выдрать и у кого, где намочить. А бывало и до пуска крови доходило, правда обходясь лишь порезами на ладонях.
А у девок на Семик это делалось всегда одинаково. Кукла у них была травяная, не телесная. Никаких человеческих вложений в неё не делали, никакой силой общности эта полужить не наделялась. Зорька всё это прекрасно знала, не первый год семитует как-никак, но на этот раз большуха удивила. Хотя ярица от Сладкой непременно ждала какого-нибудь подвоха.
Рыжая как-то быстро успокоилась, пройдясь по лохмам пальцами словно огородными граблями, и сама, не ожидая от себя запела песню на сбор с плетением праздничных венков. При этом её нисколько не покоробило то обстоятельство, что захватила лидерство без позволения большухи. Это получилось, как бы само собой, будто так и должно было быть. Сладкая, до этого с грозным видом чихвостившая нерадивых девок вдруг перестала шипеть, обмякла и повернувшись