в виду Хервига, – вставила Нэннеке. – Жиритва напала на лодку, из которой Хервиг и Локи ловили рыбу. Цири бросилась на жиритву, а этот юноша, который случайно оказался рядом, поспешил ей на помощь.
– Ты помог Цири. – Ведьмак посмотрел на рыцарька внимательней и доброжелательней. – Как, говоришь, тебя зовут? Я запамятовал.
– Галахад. А это – Авалон, замок Короля-Рыбака?
Дверь распахнулась, там стояла Йеннифэр, немного бледноватая, поддерживаемая Трисс Меригольд.
– Йен!
– Мы идем в часовню, – известила тихим голосом чародейка. – Гости заждались.
– Йен… может, отложим?
– Я стану твоей женой, даже если меня черти в ад поволокут! И стану немедленно!
– А Цири?
– Что Цири, – выглянула из-за спины Йеннифэр ведьмачка, втирая гламарию в относительно здоровую щеку. – Все в порядке, Геральт. Ерундовая царапина, я даже не почувствовала.
Галахад, скрипя и позвякивая доспехами, опустился, точнее – повалился на одно колено.
– Прекрасная дама…
Огромные глаза Цири сделались еще огромнее.
– Послушай, Цири, – сказал ведьмак. – Это рыцарь… хм… Галахад. Вы уже знакомы. Он помог тебе, когда ты дралась с жиритвой.
Цири залилась румянцем. Гламария начинала действовать, поэтому румянец был и вправду прекрасен, а шрама почти не было видно.
– Госпожа, – прошептал Галахад, – окажи мне честь. Позволь, о прекрасная, мне у стоп твоих…
– Насколько я знаю жизнь, он желает стать твоим рыцарем, Цири, – сказала Трисс Меригольд.
Ведьмачка заложила руки за спину и изящно сделала реверанс, все еще ничего не говоря.
– Гости ждут, – прервала Йеннифэр. – Галахад, ты, вижу, не только храбрый, но и галантный юноша. Ты дрался плечом к плечу с моей дочерью…
– Йен, – шепнул Геральт.
– С нашей дочерью, – поправилась Йеннифэр, – поэтому подашь ей руку во время церемонии. Цири, бегом переодевайся в платье. Геральт, причешись и заправь рубашку в брюки, она у тебя вылезла. Я хочу всех вас видеть в часовне через десять минут.
Свадьба прошла роскошно. Дамы и девушки сообща поплакали. Церемонией руководил Хервиг, хоть и бывший, но как-никак король. Весемир из Каэр-Морхена и Нэннеке сыграли роль посаженых родителей, а Трисс Меригольд и ведьмак Эскель – дружек. Галахад вел Цири, а Цири пылала не хуже пиона.
Все те, у кого были мечи, образовали шпалеру, коллеги Лютика бренчали на лютнях и гуслях и распевали песенку, специально сложенную на этот случай, причем исполнять рефрен им помогали рыжие дочери Фрейксенета и сирена Ш’ееназ, широко известная не только шикарными ногами, но и прекрасным голосом.
Лютик произнес речь, пожелал новобрачным счастья, успехов в личной жизни, но прежде всего – удачной первой ночи, за что получил от Йеннифэр пинок по щиколотке…
Потом все устремились