и Снежану давно. Оба раньше приходили на воскресные службы. За последние три месяца они стали появляться все реже, а в последний раз грузчик пришел один. Теперь же лысый мужчина властно и уверенно вел свою кудрявую спутницу жизни прямо в сад.
Савелий улыбнулся. Он любил сравнивать людей с животными, и это забавляло. Вот этот грузчик, с которым они знакомы уже 12 лет, напоминает бурундука. Это тем более забавно, если учесть, что бурундуки не бывают лысыми. А Снежана похожа на белочку, пушистую и затейливую. Хотя сегодня ее лицо мрачно.
– Доброго здоровья, отец Савелий! – Андрей улыбается, хотя чем-то сильно озабочен.
– И вам не хворать, голубки! – он привычно подставляет руку для поцелуя. Оба супруга запечатлевают поцелуи на его коротких толстых пальцах.
– Как Одесса? Стоит?
– Да куда ж она денется, – Андрей смеется, но как-то напряженно. – Вот, привел к Вам неверную.
– Неверную? Что же, супруга тебе изменяет? – Савелий очень весел, его лицо буквально излучает радость бытия.
– Да не в том смысле! – теперь грузчик едва не плюется, как будто хочет выполнить какой-то обряд от сглаза. – Ересью занимается супруга моя! Вот!
– О, ну зачем так говорить? – Савелий добродушно разводит руками, заметив, что Снежана до сих пор не проронила ни слова, а только смущенно улыбается. – Ты, Андрюша, как будто поправился, – он хочет сменить тему.
– Да, ем хорошо, жена кормит, – смеется Андрей, и как будто немного расслабляется. Он наконец выпустил руку жены. Савелию показалось, что грузчик словно боится ее “уронить”.
– Полнеют не от котлет, а от лет, – улыбается священник. – Вот на мой мамон поглядите-ка! – и он весело щупает свой живот. – То-то! 56 лет уж!
– Мы хотели с Вами поговорить, – робко заметила Снежана.
В сад прокралась горбатая старушка с длинным скрюченным носом. Савелий сразу заприметил ее. Бабку звали Глашей, и она ассоциировалась у священника с большой белой крысой.
– Батюшка! – запищала Глаша противным голосом. – Подайте мне, грешнице! Внуки мои уехали, дети бросили, муж давно помер! Одна я! Денег не хватает, пенсия – один смех!
– И Вам доброго здоровья, Глафира Семеновна! – Савелий улыбается все так же широко, и это искренне. – Я Вам сейчас принесу хлеба, “Кагора”, и немного яблок. У меня остались в погребе еще с прошлого года. А хотите – картошки Вам принесу? Помогу, чем смогу!
– Да Бог с Вами, батюшка! – и старуха принялась целовать его руку, а затем несколько раз судорожно перекрестилась. – Зачем же мне хлеб… Денег бы мне. Хотя бы соточку какую…
– Эх! – Савелий удальски махнул рукой, как герои довоенных советских фильмов. – Так и знал! Не на еду Вам нужно, а на махорку и "Боярышник". А там гляди, еще и водки прикупите. Бросайте Вы это дело, Глафира Семеновна!
Священник хочет по-дружески обнять старуху, но та отпрянула. Ее раскрыли в два счета, да и нужно ли так обниматься с батюшкой? Ведь он почует запах перегара…
– Ступайте