нет.
всё что есть – настроение.
непонятный предмет.
всё что есть – испытание
чьей-то странной судьбой:
одиночки, дознания,
их конвейер тупой,
зоны зависти, пропасти
беспричинной хандры,
выпадение в области
абсолютной муры,
а потом та nemocnice[2],
где краткость дня
постепенно становится
длинней меня.
3.
еще жив, а уже привязали бирку
вон, висит на правом запястье
отправляюсь на остров блаженных,
увижу Кирку[3],
пару свиней, испытывающих счастье,
всех героев греческого аго́на,
и себя – гения плагиата –
не выходя из вагона,
проезжая долиной Иосафата[4]
…аle ne teď![5]
не сегодня…
брошена сходня
с лодки на берег
есть еще время
есть еще дом
входит вестник ре-анимации,
говорит: «шалом!»…
да нет,
это saniťák говорит jdeme[6]
всё проще дни
всё чаще ночи
всё дольше отдых у обочин
всё больше мы одни
ты счастлива, что всё так просто:
цветы растут, болезни роста
приходят к ним, и ты одна
судьбою им дана
так протекает в этом Лимбе[7]
жизнь беззаконных человек
их головы сияют в нимбе
им песнь поют битлы в наушник
резвится Бог как пэтэушник
и бьет с седла как печенег
книга «Тристий» пришла ко мне
в тесноте моих лет
нет, я не был разбужен
и не был согрет
просто стал я внезапно
родным языком,
позабыв это тело с его стариком
Песах
Ангел Божий полу́ночью шел мимо двери,
миновал,
не потребовал выйти во двор
а за ним словно звери тащились ручные евреи
на которых я в щелку глядел
как непойманный вор…
всё пройдёт и меня
перед сном расцелует хозяйка
но глухое стесненье, боюсь, отзовется в груди…
я пристроюсь в хвосте…
я как в детстве рвану до Клондайка
за собачьей упряжкой…
…пустыня, Синай впереди…
рабби симо́н сын гамалии́ла приговоренный к распятью
сказал
«человек должен готовиться к смерти
не доискиваясь причины»
в идущем суховее нет кручины
а только Промысел
его порыв с утра
мне тормошит опушку на макушке
и лысину шершавит рукавом
я католический монах в расцвете вишен
я дзэнский мастер, я почти не слышен
меня обходят пыльные ветра
и путь спросить не знают у кого
и я как дух сходил
туда