в центр гниющей ямы. Бессвязные руки цепляли ее тело, прогибаясь, но замедляя падение.
Ничего уже не важно. Все уже позади.
Боли больше не было. Не было могильной вони, зверской ямы и извращенных колдунов. Она снова шла по улицам своего города Гаспора. Да, это был солнечный, прекрасный день. Ей казалось, что все позади. Всю жизнь выживая в квартале бедняков, зарабатывая чужой кровью и своей плотью, тогда она почувствовала, что вся эта грязь уходит прочь. Начинался новый виток ее истории. В тот чудный день у нее была свадьба. Красивый пестрый венок в волосах, округлый, слегка заметный живот. Она счастливо смотрит на человека, который смог вытащить ее из ада скользких улочек. Они держатся за руки, произносится клятва: «Вместе, пока пламя ваших жизней не угаснет». Мать, так быстро постаревшая, утирает слезы счастья. Десятки знакомых людей и случайных прохожих поздравляют молодоженов.
Все будет хорошо, должно быть.
Как же там ее звали? Как звали ту красивую, столь наивную девушку?
Там, в последние минуты своей жизни, эта некогда счастливая женщина забыла свое имя. Забыла всю свою судьбу, уставившись вверх стеклянным взглядом в непроглядный мрак пещеры. Клубившийся едкий туман завихрялся, унося ее сознание прочь. Тьма поглощала ее, она чувствовала легкость. Руки мертвецов обнимали ее, приглашая в свой новый дом. И она никак не ожидала, что вечность встретит ее словами:
– Спасибо тебе. Теперь я вспомнила себя.
Карающий Меч
Слова эхом раздавались в скромной келье. Глаза монаха сосредоточенно были закрыты. Пальцы сжимали железный кулон, словно тот был готов выскочить из рук.
– …И очистятся души заблудших, что толкали слепых к обрыву. И тогда простит нас Истинный Феникс, восстав из пепла, дабы вновь обратить нас в прах. Прах к праху.
Он встал с колен с чувством обновления, которое всегда настигало его после утренней молитвы. Это такая малость – каждый день повторять одно и то же, но столь верующему, как он, слова из Послания Пламени давали новые силы. Повседневность дарила ему ту уверенность, с которой он мог перебороть любые сомнения. Возможно, благодаря одной своей непоколебимости он и дослужился до звания паладина.
Умылся в бадье перед старым зеркалом. На лице вновь щетина. Каждый день простые вещи давали ему силы. Лезвие покорно лежало рядом, отражая лучи из единственного окна. Не спеша побрившись, еще пару мгновений монах разглядывал себя. Стоило остричь волосы. Последний раз месяца три назад он брился наголо, и сейчас его темная шевелюра была длиннее положенного. Вечно он не следил за ними.
Одевшись в свежую монашескую робу, он не забыл полить растение перед уходом. Оно одиноко распустило длинные листья в горшке на подоконнике. Монах даже не знал, что именно за растение росло с ним уже несколько лет. Ему просто нужно было за кем-то следить и заботиться. Что-то, что давало ему больше повседневных обязанностей.
Он вышел в просторный двор монастыря Истинного