получил следующий – уже с колбасой. Воодушевившись, я приступил к заданию, вспомнил, что какую-то из них покупает Айзек, и начал читать названия. Но тут взгляд мой упал на срок годности, и я замер. Он начинался три месяца назад и заканчивался завтра.
– Тимур Эдуардович, – окликнул я начальника, проходившего мимо. – Тут колбаса испорченная.
– А? – прохрипел он недовольно. – Молодец, что заметил.
Я на минуту возгордился собой, но тут же осел.
– Там… – он тяжело дышал, и, видимо, это было нормально для него – задыхаться через фразу или две. – У меня на столе стоит аппарат. Убери этот срок и поставь ещё месяц годности.
Я сглотнул. Противоречить ему сейчас – все равно что молить об увольнении, а другую работу я ещё не скоро найду. Поникший и огорченный до глубины души, я поплелся в его кабинет. Там, в обтягивающей юбке и кружевной блузке, на высоких каблуках, что-то внимательно читая, стояла его дочь – Мадина. Черные густые волосы струились по столу, и она, взглянув на меня, аккуратно убрала их с лица.
– И… извини, а что за препарат… ой, аппарат, которым срок годности перебивают? – Я замешкался, потрясенный её красотой. Что-то было в этой девушке завораживающее… Глаза? Карие, обрамленные такими густыми ресницами…
Она окинула меня надменным взглядом и нехотя, словно я отвлекаю её от проблем вселенского масштаба, указала пальцем на черный маленький аппарат, лежащий у края стола. Фыркнув, вернулась к бумагам.
– Слушай, а ты в курсе, что тут продаётся просроченная еда?
Девушка резко подняла голову и, нахмурив брови, приняла вид грозной фурии. Осмотрев меня с головы до ног и остановившись взглядом на моём бейдже, помолчала, затем её неожиданно грубый голос нарушил тишину:
– Будешь много болтать, не задержишься тут надолго.
От неожиданности я захлопал глазами, но собрался и, пожав плечами, направился на выход. По пути я разбирался, как работает этот аппарат. Электронный экран и рукоять. Все, что требовалось, – ввести дату и нажать на кнопку на рукояти. Наклейка выползала с нужными датами, и мне оставалось просто налепить её на упаковку.
Сев на пол, я занялся наклейками.
– Понял, как это работает?
Я поднял голову и увидел девушку с аккуратно собранными в хвост каштановыми волосами. У неё были худые икры, тонкие руки, а платье-униформа салатового цвета было ей велико.
– Да у меня, собственно, и выбора-то не было, – я попытался улыбнуться.
– Я Карина. Если нужна будет помощь, обращайся. Сейчас к обеду придёт ещё Макс. К нему тоже можешь подходить.
Я осмотрелся по сторонам и поманил её к себе пальцем. Девушка присела, и я заметил, что её смуглое лицо покрыто едва заметными веснушками, из-за которых и без того широкий нос сливался со щеками и казался ещё шире.
– Ты знаешь, что товар уже испорчен?
Она молча отвела свои темно-зеленые глаза.
– Но их же наверняка дети едят… – прошептал я.
Она поднесла указательный