того же мнения, – солидаризировался с ним ВПК. – Это всё – слова, уважаемый представитель Кремля. А слова немногого стоят. Нам нужны доказательства того, что с Лениным ничего не случилось. И пока они не будут представлены, нам не о чем договариваться.
– А если они не будут представлены вовсе?
Не всегда администратор – иногда и человек – Глава уже начинал выходить из себя. Он понимал, что теряет лицо – но ничего не мог с собой поделать. Ну, вот, не привык он к тому, чтобы его – Самого Его! – как мальчишку, поучал какой-то, там, «подъячий бунтовщика»!
– Если они не будут представлены до окончания сегодняшнего дня – художественно окаменел лицом ВПК, – то мы немедленно отбываем домой.
– Хм…
Глава явно не ожидал такой «неконструктивной» позиции от человека, которого ему характеризовали, как подручного, несамостоятельного и безропотного исполнителя чужих приказов, хотя бы и с молчаливыми претензиями на лидерство.
– … Значит: «немедленно покидаем»…
Самолюбие главного «кремледворца» было не просто задето: оно было ущемлено – и изрядно. Для того чтобы понять это, не требовалось заглядывать в недра души этого человека: хватало и одного взгляда на почти закушенную губу. Глава решительно терял всё, что только можно было потерять: лицо, терпение, надежду. Мало того, что вопросы начали буксовать с первых минут знакомства – так ещё и личный момент вмешался! Своим характером переговоры всё больше выходили за рамки дипломатического протокола и международного права.
Но, даже «подвергнутый с неожиданной стороны» и пребывающий в расстроенных чувствах, Глава не изменил объективности: о каком международном праве могла идти речь на переговорах граждан одной страны и национальности?! Поэтому, отставив неконструктивные эмоции, Глава взял себя в руки, попутно, в интересах дела, наступив на горло «самолюбию».
– Ну, что ж, господин ВПК… Ждать окончания сегодняшнего дня нет необходимости. Мы готовы представить такие доказательства немедленно.
Не оборачиваясь на делегацию, Глава молча приподнял левую руку – и через пару секунд в ней уже лежала переданная услужливым помощником пластмассовая коробка. Глава протянул коробку ВПК – и усмехнулся.
– Мы, конечно, можем и сами вставить диск в воспроизводящее устройство – но будет лучше, если это сделаете вы. Во избежание… хм… неизбежных обвинений. Например – в подтасовке.
Теперь уже ВПК «отработал Главой Администрации»: транзитом через него диск поступил в распоряжение технического персонала делегации РВС. Через полминуты большой плазменный экран на стене модуля «ожил». Резко контрастируя со скучающими лицами «кремлёвцев», глаза членов делегации РВС дружно впились в экран. После традиционного «запева» на нём появилось изображение серебристой капсулы в полтора человеческих роста с окошком из прозрачного материала. Сквозь «пластик» было отчётливо различимо лицо Ильича. Оно постоянно находилось в движении: