кругу вопросов.
Смутно чувствуя «подводные камни», а ещё больше неподъёмность задачи, ВПК пытался отграничить проблему Ленина от «глобальных вопросов». В духе классического разделения «мух» и «котлет». Но «классика» не прошла: Глава резонно парировал это предложение доводом о том, что Кремль, находящийся на расстоянии выстрела из дальнобойных орудий, не требует ведь немедленного отвода войск ОВС, как гарантии собственной безопасности.
«Убойным» оказался и ещё один довод: в протоколе не была отражена зависимость между освобождением Ленина и заключением мирного договора. Нет, Глава намекал на желательность хотя бы упоминания об этом – но, понимая, что можно «пережать» себе же во вред, отказался от неконструктивного давления. Непревзойдённый тактик и стратег, напролом он действовал лишь в двух случаях: когда не оставалось другого выхода, или когда этот выход представлялся наилучшим.
В итоге получился компромисс. Обе стороны оценивали его неоднозначно, со смешанными чувствами: «что-то больше понравилось, что-то меньше». В этих смешанных чувствах они и покидали «круглый стол». Первый раунд переговоров закончился, по существу, так и не начавшись: классический пролог…
Глава сорок четвёртая
Получив сообщение от ВПК, МНС не таил недовольства: и не смог, и не стал. Случилось… нет, не худшее из того, что он предполагал: то самое. Кремлю удалось втянуть делегацию РВС в масштабные, даже полномасштабные переговоры. Больше того: несмотря на отсутствие в протоколе увязки не связанных между собой вопросов: Ленин и мирный договор – было понятно и дураку, что такая увязка, как минимум, подразумевается. И пусть одним лишь Кремлём – но без юридических возражений со стороны делегации РВС.
МНС не мог не понимать: затягивание переговоров – на руку Москве. Кремль получал такую нужную ему передышку во времени. Нужную не только для перегруппировки сил – но и для «окончательного решения вопроса Ленина». А в том, что этот вопрос – главный, хотя бы на сегодня, МНС не сомневался. Данные разведки не давали усомниться. Было ясно, что Глава и его подручные «ищут, пробуют, экспериментируют».
С учётом всех «входящих и исходящий» МНС был уверен в том, что переговоры являются лишь прикрытием для решения стратегической задачи Главы: уничтожение Ленина. Вся остальная стратегия на фоне этой задачи выглядела всего лишь тактикой.
МНС немедленно созвал заседание Реввоенсовета. Он был убедителен – но ещё убедительнее оказались его доводы. На этот раз к ним прислушались сразу и без возражений. Не устраивая дискуссий, Реввоенсовет постановил: обязать делегацию не вступать в переговоры о заключении мирного договора или даже перемирия, сосредоточившись только на вопросе обмена Ленина. Уступка отводом войск за Волгу признавалась допустимой – но только в случае передачи Ленина, если не до того начала отвода, то одновременно с ним. Обсуждение вопросов создания Временного правительства объявлялось преждевременным.