Дыша перегаром, он сообщил другу на ухо громким шепотом, что робеет этого смурного дядьку, тыча при этом пальцем в самого комиссара. Смурной дядька и глазом не повел, ему вся эта ситуация тоже радости не доставляла. Отвернувшись, он уставился в другое окно, за которым вприпрыжку за каретой бежал мальчишка-газетчик.
Размахивая свежим номером, разносчик выкрикивал новости из нее, стараясь привлечь внимание покупателей. Увидев, что Гинденбур на него смотрит, мальчишка счел его за одного из них.
– Свежие новости, свежие новости! – завлекал газетчик своими лозунгами, суя свежий номер в окно экипажа. – Открытие Фестиваля Мастеров, возобновление боевых действий на юге империи, султанат объявляет очередную охоту на пиратов Каскадных морей…
Все эти новости Гинденбург, благодаря своей профессии, знал еще вчера, и, чтобы отвязаться от назойливого мальчишки, он, молча, положил руку на открытое окно кареты. Шустрый мальчишка тут же разглядел перстень с изображением ключа и намек понял. Отстав от этого экипажа, он, впрочем, не прекратил своего занятия, а увязался уже за другой каретой.
Патрулем – называлась служба королевской государственной безопасности и имела широкие полномочия. Связываться с ней, а особенно с ее главой – герцогом Раона было себе дороже. Гербом Патруля был ключ, означавший, что служба королевской безопасности найдет отмычку для любого замочка. То есть найдет решение к любой задаче. Этот ключик красовался на перстнях всех сотрудников Патруля. Гинденбурга и Павла в том числе. Как любой житель королевства, мальчишка-газетчик знал такие тонкости и потому намек быстро понял.
Откинувшись на сиденье и полуприкрыв глаза, Гинденбург до конца пути не произнес ни слова, наслаждаясь тишиной. Благо, что и юный граф наконец-то угомонился. Агат задремал на плече оперативника, пустив слюнку ему на воротник. Павел Саул мужественно все терпел, искренне расстраиваясь за друга. Конечно, вечеринок в их юности было много, но до такого, чтобы пользоваться служебным положением, вытаскивая друга из кутузки, они докатились впервые. В чем-то Павел винил и себя. Не доглядел, не удержал, не подал руку помощи в нужный момент.
Чуть повернувшись, Павел положил голову Агата себе на колени, как заботливая мать с маленьким ребенком. Гладить по волосам не стал, потому, что они были грязные и вонючие.
Особняк рода Кристинов располагался на Грановитой улице, одной из самой престижных в столице. Здесь селились исключительно элита столичного общества или сдавались квартиры для приезжих, как своих, так и иностранцев с немалым достатком. Место это было спокойное и благоустроенное больше других, так как абы какой сброд сюда не допускался. Многочисленные каштаны, вдоль всей улицы добавляли спокойствия и умиротворения, а фланирующие вместе с почтенными прохожими жандармы, уверенности в безопасности.
Экипаж Патруля остановился у ворот чугунной витой ограды, за которой виднелся двухэтажный белый особняк с высокой черепичной крышей и большими