с пергаментной, почти прозрачной кожей и остреньким личиком. Издалека, если не приглядываться, он смахивал на миленького ребенка. Но вблизи было хорошо различимо его уродство.
На коленях у Малыша, раздутым животом вверх лежал Мешок. Малыш хлопал Мешка по животу, как по барабану, и у того из раскрытого рта вылетал довольно звонкий и красивый звук, а Труба издавал звуки из некоего подобия духовой трубы, торчащей изо рта. Точнее вместо рта. Самого рта не было, его сожрал рак. В итоге из всего этого получалась музыка. Страшная музыка, если вспомнить, какими инструментами она достигалась.
Проходя мимо, Зина заметила, что в жестянке, стоящей перед кломпами, было совсем мало мелочи. Два жалких медяка. Поравнявшись с ними, девушка приветственно кивнула, но останавливаться не стала. Ступив на эскалатор, ведущий в бездонное чрево метро, Зина обернулась, но бродяжек уже загородили люди, нескончаемым потоком спускающиеся в метро. Она пожалела, что не отдала побирушкам свой последний сухарь.
Подземка встретила, как всегда, шумом турникетов, гвалтом постоянно ссорящихся между собой нищих, которые годами не выбираются на поверхность, и визгом тормозов подъезжающих составов. Торговцев газетами, пирогами и рекламных крикунов здесь было еще больше чем, на поверхности. Они тоже вносили посильную лепту в царящий шум. Пассажиры метро давно уже привыкли не обращать на них внимания, спеша по делам, как, впрочем, и констебли, заложившие руки за спину, неспешно прогуливающиеся вдоль перронов. Вообще-то, по правилам, служители закона обязаны гонять из подземки весь этот галдящий сброд, но Зина за десять лет ни разу не видела ничего подобного.
Визжа колесами по рельсам, подлетела очередная электричка, и Зина вместе с остальными пассажирами вошла в вагон. Противный, словно ржавый голос непонятного пола объявил следующую станцию, двери закрылись и состав нырнул в темноту тоннеля.
Свободных мест, как и положено, в час пик не оказалось, а уступать уже занятое уставшей девушке никто не собирался, поэтому Зина, как всегда, скинула рюкзак на пол и уселась прямо на него. Стоявшая рядом пожилая тетка в полинявшем пальто и шляпе непонятной формы с завистью посмотрела на девушку. У тетки с собой не было ничего такого, на что можно было бы присесть.
На следующей станции никто не вышел, зато зашло еще больше людей. Стало тесно настолько, что Зине с ее рюкзаком пришлось отодвинуться к самой стене. Все тот же скрипучий голос объявил следующую остановку, и двери закрылись.
Однако тронуться с места электричка не успела.
Неожиданно раздался натужный хлопок, и состав сотрясла ужасная сила. Вылетели стекла, в вагонах погас свет, закричали люди. Началась паника. Зина сразу поняла, что в электричке взорвалась бомба. Люди, ломая заклинившие двери или просто выпрыгивая через высаженные окна, принялись выбираться из вагонов и бежать к эскалаторам и лестницам, ведущим наверх.
Кто-то грубо отшвырнул Зину в сторону, она больно ударилась виском