и т.д. Около 2-х ч. дали отбой. Мы поднялись. Мама сразу легла. Я смешал ложку сахару и какао и съел. Мама была очень голодна и не удержалась, чтобы не попросить кусочек своего шоколада. Я ей дал, она съела кусочек, а остальное велела спрятать. Пришел Котя, он видел с чердака в небе два ярких огненных шара. Квартальный объяснил ему, что это осветительные ракеты. Мы легли. Я был взволнован охватившими меня воспоминаниями о днях, проведенных с Катей, и долго не мог заснуть. Я сказал маме, что после каждой прошедшей бомбежке еще ничего не потеряно.
18 ноября
Меня разбудил в 7-30 ч. будильник. Я был очень утомлен, и не в силах подняться. Мама спросила меня, пойду ли я в школу. Я сквозь сон отвечал, что не пойду. После этого я сразу погрузился в дремоту. Очнулся я около 10-ти часов. Встал, помылся, оделся. Мама разогрела мне каши. Поев, я сел заниматься, учил тригонометрию. В 1 ч. я пошел дежурить. В 2 ч. мама меня сменила. Я поднялся, суп был готов. Я уговаривал бабушку подождать маму, но она не захотела. Пришел Котя и мы сели обедать. Мне дали полную тарелку супу с макаронами, потом полсковородки горячей черной каши с несколькими кусочками кокосового масла, потом еще тарелку супу. После обеда пришла мама, съела свою тарелку и легла на бабушкину постель, завернувшись с головой в плед. Я занимался. Пришел Котя, уходивший после обеда к Солнцевой. Пришла и бабушка, она была очень голодна и разогрела остатки супа. Мне перепала еще тарелка горячего супу. Коте бабушка тоже дала несколько ложек. Потом бабушка замесила несколько ложек теста и на скорую руку спекла на сковородке горячую лепешку, разделила на четыре части и дала мне, маме, Коте и себе. Потом согрела кофе. Пришел папа, поставили чайник. В 7 ч. – тревога. Мы с мамой оделись и сошли. В 7-ой номер. Там сидела Урсати и старуха Лалло. Она приходит сюда, чтобы не жечь дома свет. Было тихо. Через 15 минут дали отбой. Мы взошли. Только стал поспевать чайник, как опять тревога. Мы опять сошли в 7 часов. Тревога длилась до 8-ми ч., была тихая. После отбоя взошли. Бабушка дала мне немного черной каши. Я попросил еще, бабушка сказала, что остальное надо Коте и скоро и этого не будет. Мне стало обидно. Я возразил, что Котя после обеда ел уже кашу, а я просил оставить свою долю на вечер. Вообще я стал очень жаден. Все хожу вокруг стола и бабушки и поджидаю, не перепадет ли чего. Когда мы садимся с Котей обедать, во мне просыпается глухие чувства эгоизма. Я стараюсь съесть первым, рассчитывая получить побольше супа, с злобной ревностью смотрю на Котю, когда ему наливают суп. Вечером мне больше черной каши не дали, но зато бабушка разрешила маме разогреть мне несколько ложек каши геркулеса, которые остались с утра. Я съел, выпил 2 чашки какао. Опять тревога. Мы сошли Лалло. Я читал «Мертвые души». Сначала стреляли, потом стихло. Мы взошли. Бабушка пожалела меня и согрела мне последние ложечки все той же каши геркулес. Я съел. В последние дни я не нет-нет и отложу кусочек хлеба в запас. Сегодня тоже отложил кусочек хлеба, старательно завернув его в бумажку. Потом сел писать дневник.
P.S. В последнее время