пищу. С потолка сыпались тараканы, а вечерами съедали комары.
Тем не менее, даже после смерти Ленграны Карзах сумел сохранить веру в людей. Он искренне верил, что каждому со временем воздается по заслугам. Сейчас эти монстры сидят на очень высоких постах: смотрители военного района и контролеры военного раздела. В Дользандрии это очень высокие звания, очень уважаемые. Эти звери теперь сидят и отправляют молодых людей в болота Пограничного Круга, жрут на официальных мероприятиях, посвященных армии, скандируют по телевизору, чтобы молодежь бросалась за них на пулеметы и танки. Эти мрази до самого конца будут стоять за режим, который кормит их свиные рыла. Насильники, убийцы, садисты, выродки и деграданты сидят на высоких постах Дользандрии. Сидят и пропагандируют насилие. А Карзах все еще продолжает верить, что жизнь их накажет.
В коридоре послышался нарастающий топот. Вдалеке открылась железная дверь, отделяющая основной корпус ОПНО от политических преступников. Хотя, стоит отметить, что политический преступник здесь был лишь один. Все камеры, кроме той, в которой сидел Карзах, были пусты. Люди умирают тысячами. Сажать уже некого. Шаги начала усиливаться. Ближе, ближе. Совсем рядом.
За железными прутьями, которые отделяли камеру от коридора, появился ольдейрин, допрашивавший Карзаха. Он держал в руке маленький деревянный стул, который поставил рядом со входом в камеру.
– Вы не спите? – Ольдейрин сел на деревянный стульчик.
– Нет, мне было достаточно просто полежать, чтобы отдохнуть.
– У вас стойкий организм.
Карзах лег на тюремную койку.
– Вы пришли продолжить допрос?
– Я бы не назвал это допросом.
– Зачем же тогда вы пришли?
– После своей истории вы сказали, что то был первый раз, когда вы усомнились в справедливости, которую несет сегодняшний режим. Когда вы усомнились во второй раз?
– Хотите всеми силами упечь меня за решетку? Подсудные разговоры хотите использовать в качестве доказательств? Где же ваш диктофон?
Ольдейрин протер усталые глаза и замолчал на несколько секунд, рассматривая железную дверь в конце коридора.
– Меня зовут Нинтранд Лорбурт. Я работаю в ОПНО уже 12 лет. По сути, у нас непыльная работа. Много ума не надо. Агенты покрепче вышибают из людей мозги, а агенты поменьше вешают любую политическую хренотень, которая только в голову взбредет. Что вы на самом деле думаете, Карзах, о том, что происходит вокруг?
– Я всецело уверен в правильности действий Великого и Всемудрого Лидера и Министерств.
– Ладно. И все же. Может, вы расскажете мне, когда вы еще усомнились в режиме?
– Моя вера в Лидера крепка как никогда.
Нинтранд и Карзах сидели в полном молчании несколько минут, разделенные железными решетками. Палач и обвиняемый пытались понять друг друга.
Ольдейрин несколько раз вопросительно посмотрел на арестованного.
– Вас кормят в камере?
– Кормят.
Нинтранд поднялся, взял в руку небольшой деревянный стульчик, и пошел назад по коридору в пугающую