будто чужим, голосом:
– О, Джастин, вставь мне как следует…
БАХ.
Внезапно он оказался на земле, не до конца понимая, что с ним произошло. В первое мгновение он совсем не чувствовал боли, но через пару секунд она пронзила лоб и растеклась по телу с такой силой, что ему свело живот. Ему пришлось лечь, чтобы не нырнуть головой в кружащийся тротуар.
«О боже, тот самый голос!» – мелькнула у него мысль.
Вокруг собиралась толпа. Боб поскуливал и тыкался мордой Джастину в шею.
Джастин подумал: «Снайпер. Меня подстрелили».
Он с трудом сел, пытаясь нащупать на лбу липкую влагу, сочащуюся из огнестрельной раны. Сзади его бережно поддерживали за плечи чьи-то руки. Он сфокусировал взгляд, отчаянно прочесывая толпу в поисках киллера и дымящейся пушки в сточной канаве.
И ничего. Никакой крови. Никакой огнестрельной раны. Никакого орудия убийства. Ничего, кроме…
Фонарного столба.
Он врезался в железный фонарный столб. Ударом ему чуть лицо сквозь затылок не вышибло.
Какая-то старуха ткнула его клюкой:
– Ты что, придурок, слепой, что ли?
Сзади девочка с добрым лицом, густыми каштановыми волосами и такими же глазами, как у Питера, крепко держала Джастина, чтобы он не упал. Некоторое время она постояла рядом, слегка наклонив голову, прислушиваясь к беззвучному гулу спутанных мыслей, который исходил от его мозга, будто песня в плохом исполнении.
«Неудивительно, что он во все врезается», – подумала она.
Затем она наклонилась, потрепала Боба по спине, расправила юбку на ободранных коленках и нырнула в толпу. Ей было интересно узнать, когда их пути пересекутся снова.
А на тротуаре время замедлилось и поплыло, как грамзапись на пятнадцати оборотах в минуту. Джастин оперся на руку какой-то полной женщины средних лет с детской коляской, неуверенно встал и продолжил путь вместе со своим псом.
15
На вокзале он рассказал Агнес, что случилось. Она осмотрела шишку у него на лбу.
– Ты же не просто так вписался в фонарный столб?
– Именно что просто так, – нетерпеливо ответил Джастин. – Только я не сам, я почувствовал ее, она меня направляла. Я слышал ее голос.
– Что она сказала?
Джастин избегал ее взгляда.
– Не помню. Но это было ужасно. Как будто она издевалась надо мной.
– Ты уверен, что это не какая-нибудь сволочь мимо проходила?
– По-твоему, у меня слуховые галлюцинации? – Голова гудела, и он начинал сердиться.
– Я такого не говорила.
У перрона с визгом затормозил поезд.
– Пошли, – сказала она. – Это наш.
Народу в вагоне было много, так что сесть рядом они не смогли. Джастину полегчало. Не время соблазнять девушку, когда у тебя на лбу пухнет фиолетовая шишка размером с детский кулак.
Он смотрел в окно на прерывистую полосу зелени, протянувшуюся между Лутоном и Лондоном. С другого конца вагона доносилось