Судя по количеству кремов и разных тюбиков у нее на столике, вечерний ритуал перед сном занимал у нее немало времени. И наверняка, она ни разу не ложилась в постель так, как я. А я еще и косметику с лица не смыла. Наверняка у меня тушь осыпалась. Ну и красавица я – не умытая, с торчащими в разные стороны волосами, в помятой одежде. Сама собой горжусь.
– Опять начала? Долго ты еще будешь продолжать эту нелепую игру?!
– Знаете, я устала вам повторять одно и то же. Поэтому с этого момента я вообще с вами разговаривать не намерена.
– Вот так значит?
Я молчу и смотрю на него с вызовом.
– Твое молчание, Ира, – он подошел ко мне и произнес прямо в ухо, – самый лучший подарок для меня.
– Серьезно, будешь молчать? – он отходит от меня на несколько шагов.
Я киваю.
– Вот прям, совсем–совсем? – уточняет он, слегка улыбаясь. Интересно, что он задумал?
Я снова киваю.
Он подходит к туалетному столику и берет в руки флакон с духами.
– Знаешь, что я хочу сделать с ними? – спрашивает он.
Я отрицательно киваю, не прерывая зрительского контакта.
– Я хочу их разбить, – он открыл крышечку флакона и вдохнул аромат, а потом скривился, будто там и не духи вовсе. – Всегда ненавидел этот запах, и ты это знаешь, и специально поливала себя ими с головы до ног. Уверена, что не хочешь меня остановить?
Я молчу. Мне по сути все равно. Не мое же.
– Они очень, очень дорогие, – медленно продолжает он, – хотя ты никогда не считала мои деньги.
Я молчу.
– Их нельзя купить в России. Только в Эмиратах, в одном единственном магазине. Специально под заказ, лично для тебя.
Меня это вообще не интересует. Я так и стою молча на месте.
Он размахивается и со всей дури и бросает флакон на пол. Он разлетается в дребезги. В нос ударяет очень приторный цветочный аромат. От его концентрации немного затошнило. Но я сжала зубы, чтобы не послать его очень и очень далеко.
Но на этом он не останавливается. Он подходит к платинному шкафу и открывает его. Немного роется среди вешалок и достаёт очень красивое платье нежно сиреневого цвета. Платье вечернее, лиф платья украшен мелкими камнями, уверена, что драгоценными. Оно великолепно.
– У тебя куча эксклюзивных платьев, я могу, например, порезать это платье на лоскуточки или мне разорвать его руками на твоих глазах? Ты все так же будешь молчать?
Но как бы мне не было жалко эту красоту, я сильнее стискиваю зубы и делаю безразличный вид.
Он медленно рвет его. Боже, что он делает? Невыносимо слышать звук рвущейся ткани. Пусть вещь и не моя, но безумно красивая. Обрывки материи падают мне под ноги. Что будет следующее? Он спалит кровать? Или выкинет из окна норковую шубу?
Он смотрит на меня, издевательски улыбаясь. Он ждет, когда же меня прорвет. Мне кажется, что я даже покраснела от того, что с силой пытаюсь не размыкать губ, чтобы не закричать. И, мне ничего не осталось, как