и Ивашка не просто так отъехал, от жадности двойную дозу вкатил.
– То есть, ангел-хранитель Негра – его бабушка? – задумчиво произнёс Митька.
– Получается, так. Говорит, частенько после этого её голос слышал, когда в Чечне, в том ущелье четыре дня бои были. И ведь выжил! А там бойня кровавая была! Чалого, помнишь? Он там погиб.
– Да, помню. Не знал, что Негр там тоже был.
– Был, был. Слава Богу, живой оттуда выбрался! – воскликнул Андрей и тихонько добавил. – Димка ему тоже, кстати, снился…
– Ему?! – удивился Мороз. – Но ему зачем?
– Саня говорит, дочку советовал Анастасией не называть, – улыбнулся он.
– Что за ерунда? Почему не называть?
– Да кто его знает, сказал ему, что дочь у него скоро родится и что жена захочет Настей назвать, но нельзя! Любое другое имя выбирайте, сказал, но не Настя. Показал ему, как живёт – салун, ковбои и все такое! Ну, ты знаешь!
– Дела! – пробормотал Митя и, посмотрев, на памятник, откуда задорно улыбался Димка, спросил. – Значит и правда салун-ковбои-виски? Ну, ты Димыч даёшь! И откуда в тебе это пижонство?!
Опять ухнула птица, громко взмахнув крыльями, расшатывая при этом ветки берёзы, откуда тот час осыпались мелкие красноватые серёжки.
–Да что там за птичник, ёлки-палки? – воскликнул Андрей, вглядываясь в заросли позади памятника.
– Мальчики, привет! – услышали они голос с другой стороны. – Не думала, что кто-то здесь будет…
– Нелька! – заорал Ерёмин и подбежал к ней, выхватывая объёмистый пакет и обнимая женщину. – Нелька! А мы только что о тебе вспоминали! Богатой будешь!
– Да я, итак богата, Андрюш, – улыбнулась она, показывая на рыжего мальчугана, стоявшего позади неё, – вот богатство моё!
И счастливо рассмеявшись, подхватила своё сокровище на руки и потёрлась носиком об его конопатую щёчку.
– Вот пришли, дядю Диму поздравить с днём рождения! Да, Мироша?
– Да, мамулечка! – быстро затараторил Мирон, коверкая слова. – Я бы его дома поздвавил, но он больше не пвиходит! А он любит! Нас с мамой любит! И мы его тоже любим! Надо поздвавить, я ему самолёт нависовал…
– Вот это сокровище, самородок золотой, – рассмеялся Ерёмин и, протянув руки, предложил, – ну иди ко мне, пойдём поздравлять! Дядя Дима очень детей любил!
– Мам, дай висунок! – попросил мальчик и показал лавочку возле Мити. – Я здесь сяду, поближе к нему.
Неля, тихо переговариваясь с Морозом, достала рисунок и поправила сына:
– Мироша, это же дядя Митя. Помнишь его? А поздравлять надо дядю Диму.
Она показала сыну на памятник и поймала в ответ удивлённый взгляд сына. Тот перевёл взгляд на неё, потом на лавочку и нетерпящим возражений голосом, произнёс, показывая в пустоту, рядом с Митей
– Ты путаешь, мама! Вот он дядя Дима. Нельзя быть такой глупой, мама!
Налетевший неизвестно откуда лёгкий ветерок, в очередной раз, перевернул стаканчик с виски для Димки.
– Он что, правда, его видит? – через пару минут