того, что так легла судьба. Неужели все вот так скоро закончится? – и он грустно потупил взгляд.
– Смерти боишься? – злобно усмехнулась женщина.
– О нет, не смерти. Я уже давно смирился со смертью, с тех пор, как попал сюда. Я лишь сокрушаюсь мысли, что мучает меня в эти последние минуты.
– Если не мысль о смерти, так какая же? – удивилась она, позабыв о заточке ножа.
Карлос вздохнул, изображая из себя неприступность.
– Я не могу покинуть этот мир, зная, что такая прелестная девушка, как вы, принадлежит этому… гнусному тирану!
Чан все так же сидел камнем, однако этот странный диалог заставил его вернуться в реальность. А его друг все продолжал плести свои приторные речи из мыльных опер.
– Как такая сильная, независимая женщина позволяет этому мужлану помыкать собой? Это не мыслимо! – Карлос с обожанием смотрел на застывшую великаншу. Чан с ошарашенными глазами смотрел то на великаншу, то на друга. Вся ситуация уже перестала походить на сцену убийства, она больше смахивала на абсурдную комедию, на которую насильно притащили двух зрителей. И теперь эти зрители с круглыми глазами, пытались понять, что происходит, в то время, как актер продолжал осыпать туговатую на ум убийцу любовным вздором. Потихоньку лицо великанши начало багроветь от ярости, и наконец она не выдержала и закричала на несостоявшегося Казанову:
– Ты дашь мне тебя убить наконец?! – плевки от ее криков почти долетали до лица Карлоса. – Я тебя вообще не знаю! И знать не хочу. Что за бред ты мне тут несешь? – она угрожающе затрясла массивной рукой, в которой блестел все еще не заточенный кинжал.
Конец пьесы, занавес опущен, посыпались аплодисменты. Аплодисменты? Но откуда? Великанша не стала бы аплодировать этому бреду. А руки Чана связаны так же, как и руки Карлоса. Все трое дружно посмотрели за спину Чана. У его левого плеча в одной шеренге со связанными жертвами стоял и аплодировал высоченный человек в зимней куртке и длинной вязаной шапке. Шапка больше напоминала колпак, на конце которого болтался пушистый помпон. В гробовой тишине незнакомец в нелепой одежде хлопал в ладоши. Первой в себя пришла великанша.
– Как ты развязал руки? – завопила она.
– Мои руки? А меня никто не связывал.
– Как?! – рассвирепела женщина. На что гость просто ответил:
– Я пришла только что.
– Пришла? – изумился Карлос. – Так ты не мужчина?
Незваная гостья удивленно взглянула на него.
– А это что, что-то меняет?
– Ну конечно! – воскликнул Карлос и принялся поливать до боли знакомыми репликами новую жертву. Девушка снова громко рассмеялась. Великаншу это нисколечко не забавляло, и она только крепче сжала в руке кинжал. Здесь как раз-таки и появляемся я, Панк и Марси, только что сбежавшие от своего надзирателя. Увидев нас, крупная женщина с ирокезом на голове пришла в неописуемую ярость. Ее крыша съехала окончательно. Обезумевшая начала размахивать во все стороны