печально заключил гонд. – У джайнов нет обряда упанаяны, значит, я не могу свататься к брахманке. Вината готова сбежать из дома, но меня совесть мучает – она ведь не сможет вернуться, если со мной что-нибудь случится. А как она примет наши обычаи? Вишнуиты смеются над джайнами, считают, будто мы ходим голыми.
– Мы не фанатичные дигамбары, «одетые пространством», которые практикуют ритуальную обнаженность, а шветамбары, «одетые в белое», поэтому носим одежду и украшения, – недовольно прервал его Брихадашва. – Разве это непонятно?
«Да, да…» – одобрительно закивали родственники.
Старик продолжил:
– Женитьба дело хорошее, но не рано ли? Великий тиртханкар Махавира, перевозчик через океан бытия, женился, когда ему исполнилось тридцать.
– Дело даже не в возрасте, – рассудительно заметила Амбапали. – Главное, что твоя жена станет вероотступницей, нарушившей свадхарму[78], а значит, лишится всех привилегий брахманов. Ее жизнь круто изменится – и не в лучшую сторону.
Бхимадаса схватился за голову. Впервые в жизни он пожалел о своем низком происхождении. В хижине повисло тягостное молчание. Мать и Брихадашва переглянулись. На лице Амбапали появилось торжественное выражение, казалось, она приняла какое-то очень важное для себя решение.
– Я должна открыть тебе семейную тайну, – ее голос дрогнул от волнения.
Родственники затаили дыхание.
– Так вот, ты – не шудра…
– А кто? – удивленно спросил Бхимадаса.
– Ты – угра, законный сын кшатрия и шудрянки. Твое настоящее имя – Бхимаварман. Я заменила «варман» на «даса», когда вернулась в родную деревню[79].
Раздались возгласы удивления. Родственники не пытались скрыть того, что это известие поразило их до глубины души.
Амбапали продолжила:
– Твоего отца звали Кансой, он принадлежал к племени махабходжей, ветви народа сатвата, из которого происходит сам бог Кришну. В то время царство Чеди напало на царство Аванти. Канса служил наякой[80] в армии захватчиков. Он женился на мне браком ракшаса[81], а его солдаты убили мою семью. Он меня изнасиловал. Для кшатрия это обычное дело…
Амбапали опустила голову. Иешуа понял, что ей неприятно вспоминать историю замужества. Наконец она справилась с чувствами.
– Канса хорошо ко мне относился, дарил украшения, и со временем я смирилась. Я жила в его семье, пока он не погиб. Тогда я решила вернуться домой. Тебе было три года, поэтому ты ничего не помнишь. Мне пришлось сказать односельчанам, что отец ребенка – шудра.
– Зачем?
Вместо ответа мать спросила:
– Ты знаешь, как Брихадашва лишился пальцев на правой руке?
Бхимадаса кивнул.
– Да, отдавило бревном на лесоповале. Ты ведь мне так говорил?
Он вопросительно посмотрел на двоюродного деда. Тот молча отвел глаза в сторону.
– Нет, их отрубил Канса, когда Брихадашва попытался